Поэтому в следующий раз, беседуя со своим начальником охраны, Маури Каллис говорит:
— У меня возникла проблема. Мне нужен человек твоей компетенции, который мог бы конфиденциально решить ее.
Микаэль кивает. Не произносит ни слова, только кивает. На следующий день он дает Маури номер телефона.
— Это тот, кто решает проблемы, — говорит он. — Скажите, что получили номер от близкого друга.
На бумажки нет имени. Только номер телефона. Судя по коду страны — в Голландии.
Маури чувствует себя как в дурацком фильме, когда на следующий день набирает номер. Трубку снимает женщина и говорит «хеллоу!». Маури напряженно вслушивается в ее голос, интонацию, ищет посторонние шумы. Кажется, у нее легкий акцент. Голос чуть хрипловат. Курящая женщина лет сорока, родом из Чехии?
— Мне дал ваш номер друг, — говорит он. — Близкий друг.
— Консультация стоит две тысячи евро, — отвечает женщина. — Затем вам будет представлено коммерческое предложение.
Маури не торгуется.
Микаэль Вик отправляет своих людей ужинать посменно. Вся организация встречи прошла по высшему разряду, без малейшего сбоя. Шведские парни, которых он подобрал сам, смотрят на него снизу вверх. Они явно завидуют ему, что он работает на Маури Каллиса. Такая работенка — мечта каждого. Кроме того, ему показалось, что люди Снейерса тоже стали относиться к нему по-другому. Более уважительно.
— Классное местечко, — сказал один из них, сделав головой движение, включающее в себя усадьбу.
— Это получше, чем медаль «За заслуги» от французского министра обороны.
Стало быть, им это известно. Вот откуда взялось уважительное отношение. С другой стороны, это сигнал о том, что Герхарт Снейерс держит все под контролем. И самого Каллиса, и его приближенных.
Они правы: работать на Каллиса куда лучше, чем служить в «Особой группе охраны».
— Там было круто, не так ли? Уж не знаю, что должно было произойти, чтобы французы дали медаль иностранцу.
— Да нет, наградили-то моего командира, — стал отнекиваться Микаэль Вик.
Об этом ему говорить не хотелось. Девушка Микаэля часто будила его по ночам, тряся за плечо. «Опять ты кричишь во сне, — говорила она. — Весь дом перебудишь».
Микаэлю приходилось вставать. Он был весь мокрый от пота.
Воспоминания накатывали, особенно тогда, когда он спал. Со временем они не потускнели, скорее наоборот — звуки стали отчетливее, цвета и запахи острее.
Некоторые звуки доводили его до умопомрачения. Например, жужжание мухи. Иногда он мог потратить полдня на то, чтобы выгнать мух из комнаты на даче у своей девушки. Сам он предпочитал оставаться летом в городе.