– Пропаганда?
– Пропаганда. Теперь, когда я увидел, как вы живете…
– Ви не понравился?
– Нет, это оказалось гораздо лучше, чем я предполагал. Я боялся увидеть что-то вроде наших лавочников и наперсточников. Но я не об этом хочу сказать. Моя жизнь была не самой удачной, мне, если хотите, крупно не повезло, но все равно я с ужасом думаю, что было бы, если б моя жизнь прошла не в России, а в вашей чудесной, милой стране.
– Это очень жалко, что ви так думать.
– Что делать, Фолькер! Я всегда вам говорил, что вы меня не поймете.
Они замолчали и не сказали больше друг другу ни слова.
Из зоны лугов дорога поднялась туда, где лежал вечный снег, на склонах гор замелькали лыжники в разноцветных костюмах, Саня стал задыхаться, но, по счастью, машина вскоре свернула возле небольшой деревни и подъехала к ограде. У ворот их уже ждали.
Медсестра провела Тезкина на территорию лечебницы.
– Фрау Катарина в саду.
Александр пошел по ровной сосновой аллее, где разгуливали пожилые дамы с отсутствующими глазами, и вскоре увидел Козетту. Некоторое время он глядел на нее не приближаясь: не то чтобы волновался, но боялся испугать. Катя показалась ему почти не изменившейся – только лицо ее, несмотря на горный загар, было исхудавшим и бледным.
В следующее мгновение она почувствовала на себе взгляд, повернула голову, но не вскрикнула, не обрадовалась, не удивилась, а печально и ровно произнесла:
– Саша? Ты тоже сюда попал?
– Нет, – сказал Тезкин, – я приехал, чтобы забрать тебя.
– Ты опоздал, милый.
– Я искал дом, где не будет никого, кроме нас двоих, – проговорил он, дотрагиваясь до ее потемневших волос, а затем вдруг отвернулся, закашлял, и на платке у него расплылись пятна крови.
Но Катя ничего не заметила.
– Почему ты мне не сказал, что приедешь? – спросила она тихо.
И вдруг вцепилась в его рубашку, обняла, заплакала, и тогда словно из-под земли показалась медсестра и привычным движением быстро сделала ей укол.
– Вы хотите забрать ее сегодня?
О дальнейшей судьбе Александра Тезкина остается рассказать совсем немного. Несколько дней спустя они вернулись в Москву и тотчас же уехали в деревню. Была середина мая, только-только распустились листья, и вдоль железнодорожных путей, на пустырях, всюду, где только возможно, копали землю под огороды.
Всю дорогу Катя молчала, не отходя от Тезкина ни на шаг. Когда они добрались до домика на берегу реки, она забилась в угол и смотрела вокруг тревожными глазами. Сане казалось, что никогда уже не вернется к ней прежняя веселость. Он водил гулять ее в лес, вдоль реки и к лесному озеру. Она шла за ним безучастно, молча глядела, как он сажает картошку, разговаривает с обрадовавшимися его приезду бабками, ходила вместе с ним на могилу к умершему весною на Пасху дедушке Васе.