– Славик, – зашептала я, – «трава» плохо влияет на детскую психику, а ты провонял весь дом!
– Это профилактика. Им полезно подышать-успокоиться, а то разнесут тут все к чертовой бабушке.
Больше в вопросы воспитания мы не вмешивались, дети оказались серьезным подарком судьбы – сам-то Славка, по его словам, к ним привык и даже по-своему привязался, а для незнакомых людей общение с семьей проходило тяжело. Многие советовали Славе не испытывать судьбу и «сдать» хотя бы половину детворы в суворовское училище. Коллега по газете журналистка Альбина называла Славкиных ребятишек «маленькие лживые крысы». Действительно, как-то раз Славка привел свой маленький выводок в редакцию. Крошка-сын крутился возле стола Альбины и преданно заглядывал ей в глаза. Вечером выяснилось, что из ее ящика пропали две тысячи рублей.
– Вечером сидим на кухне, – рассказывал Славка, – я им объясняю, какая это невкусная и дорогая вещь – ананас. Тут Женька и выложил мне тысячную купюру. Где взял? Нашел. Ну, я его, понятное дело, за ухо: где нашел? У тебя, говорит, на работе.
– С такими детьми не пропадешь, – весело сказала Васька.
Мы просидели на уютной Славкиной кухне до поздней ночи – за это время умудрились умять необъятный хозяйский пирог, выпить литров десять чая, обсудить личную жизнь всех общих знакомых и даже внешнюю политику Северной Кореи... Однако все наши попытки закинуть удочку насчет Погодина или Стабфонда Славка игнорировал, причем очень профессионально. Пришлось отступить.
Залезая спать в мягкую душистую постель, которую нам приготовила домовитая Маша, я философствовала:
– Давай бросим к чертям работу, будем дружить домами, печь пироги...
Томная Васька лишь сыто рыгнула в ответ и отключилась.
* * *
Меня мучили кошмары – снилось, что огромный слон уселся мне на живот и начал на нем подпрыгивать и хохотать. Разлепив глаза, я поняла, что это реальность – на мне восседал мальчишка лет пяти и заливался счастливым смехом:
– Едем-едем далеко на лошаааадочке!
Вчерашний пирог в моем желудке подпрыгивал вместе с сумасшедшим ребенком.
– Слезай, а то я тебя заблюю, – прохрипела я.
– Ух ты! – Такая перспектива явно привела мальчишку в восторг.
– Где мама-папа?
– Мама гуляет с Лизкой, а папка усел на лаботу, казал: эти две тетеньки – васы прекрасные няни! Сто такое няня?
У меня затрещал телефон. Это был «папка».
– Даш, – начал он издалека, – ты любишь детей?
В этот момент его сынишка рисовал фломастером каракатицу на Васькиной ноге.
– Как тебе сказать, – задумалась я на секунду, – безумно.
– Я так и думал. Только тебе я могу доверить самое дорогое, что у меня есть. Мы тут с Машей решили устроить себе романтический обед, ждите к вечеру, вы уж присмотрите за нашими буратинами...