Затруднения возникли только с кандидатом Бироновым – кроме краткой биографической справки в глобальной сети о нем не нашлось ничего. А между тем в последние месяцы штаб Биронова активизировал все свои ресурсы: тиражи его предвыборных газет выросли в десять раз, а листовки неведомым образом заполонили всю область и однажды появились даже на двери губернаторской резиденции. Биронов даже совершил вояж по стране под предлогом инспекции воинских округов: в окружении телекамер он катался на новом танке, приветствовал солдат-новобранцев и сдержанно целовался с ветеранами.
Журналисты и аналитики терялись в догадках, откуда и зачем выползла эта невзрачная личность – без скандалов, без темного прошлого, без связей, – а потому отзывались о нем нейтрально.
Весь наш штаб с удивлением наблюдал за успехами и метаморфозами Биронова. Его подстригли, добавили седины на виски, заставили прятать руки во время выступлений и переодели в дорогие костюмы благородных цветов. Судя по растущим рейтингам, превращения пошли ему на пользу. (Хотя недоброжелатели утверждали, что змееподобный Биронов органичнее смотрелся бы в форме офицера СС.)
Пенсионерки начали говорить, что в нем есть что-то истинно генеральское. Дедушки с умилением вспомнили про «железного Феликса Дзержинского», отца всех советских чекистов, который «умел наводить порядок». А это был тревожный симптом, потому что сегодня стройными рядами ходят голосовать именно старики.
Впрочем, для нашей «черной» газетенки мы легко заполнили все пробелы в биографии Биронова, раскрасив его жизнь шокирующими подробностями и зловещими намеками. Нам не привыкать.
К утру газета была готова. Гарик отправил все в печать не глядя и наказал выпустить еще три номера. После чего, весьма довольный собой, улетел в Москву. По сути, беспокоиться было не о чем – в Интернете еще море компромата. Но я беспокоилась...
Последние несколько дней Курочкин никак не проявил себя, даже не звонил. Как будто не он недавно целовал мои коленки, почти рыдая от восторга... Перцель ограничился одной вялой смс-кой Ваське. Ясно, что Погодина они упустили, понадеялись на устойчивость его психики или на масонские связи в Кремле, и теперь их собственное положение было под большим вопросом.
Погодин ушел из политики красиво. Кажется, все газеты и телеканалы страны и даже Запада прослезились от умиления. В тот момент, когда мы смотрели очередной репортаж об этом, наконец позвонил Курочкин:
– Я в аэропорту, вылетаю в Москву.
– Я даже... даже не увижу тебя перед вылетом? – не очень уверенно спросила я. Интересно, достаточно ли у нас близкие отношения, чтобы задавать такие вопросы?