– А, может, она для себя? – усомнился Зайцев.
– Да, конечно, – кивнул бомжара. – Манной кашей коньяк закусывала. Кстати, в холодильнике я этого коньяка не увидел.
– Коньяк вообще в холодильник не ставят.
– Вот тут ты меня, капитан, и подсек, – усмехнулся Ваня. – Но должен тебе сказать, что бабы такого пошиба, как Элеонора, все-таки ставят коньяк в холодильник. Они не знают, что это плохо.
– Вывод? – спросил Зайцев.
– Вывод прост и очевиден – я понял, что Натали где-то недалеко и ее мама прекрасно знает, где она. Ты видел, какие у этой Элеоноры глаза? Красивые глаза, в них гнев, решимость, раздраженность, настороженность… Но в них не было боли. Боли не было, капитан. Всю эту затею с похищением она провернула, чтобы выманить деньги у бабули. Сто тысяч долларов – это круто. Она знала, что сосед эти деньги предлагает матери за дачу. Понимала, что та не устоит и отдаст их, чтобы спасти внучку. Затея, конечно, грязноватая, но чего не сделаешь ради своего ребенка, – и бомжара плеснул в оба стакана по глоточку финской водки, настоянной на северной болотной ягоде клюкве. Кстати, клюква очень полезна при повышенном давлении. – Будем живы, капитан! – его стакан глухо ткнулся в стакан Зайцева.
Выпив, оба долго молчали, отдавая должное закуске из Елисеевского магазина, а потом как-то одновременно взглянули друг другу в глаза.
– Продолжай, Ваня, – сказал Зайцев. – Все, что ты рассказал, – это только половина… Как ты узнал, где девочка?
– Ха! – рассмеялся бомжара. – Это, капитан, еще проще. Как тебе сказать, чтобы ты понял…
– Да уж напрягись как-нибудь, – чуть обиженно сказал Зайцев.
– Не надо обижаться, ну такие вот слова из меня выскользнули… Мы же с тобой соратники, иногда даже собутыльники… Я вот не в тебя, я в себя вглядываюсь с одним и тем же вопросом – кто я есть? Астроном? Нет, кончился астроном. Вот дай мне сейчас лабораторию, моих сотрудников, оборудование… Нет, возврата не получится. Куража нет. А без куража и за женщиной не приударишь, не найдешь в себе сил и самоотверженности восхититься ею… И финскую водку, на клюкве настоянную, мы ведь с тобой без куража пьем… Нет у нас с тобой радостных вскриков, переливчатого смеха, забавных историй, судьбы мира не беремся решать… А ведь бывало… Это я к тому, что все-таки бомжара я… Кстати, в доме, где Элеонора живет… дворник требуется, комнату в полуподвале обещают… Посодействуй, похлопочи. А?
– Пойдешь?
– Пойду. Сколько же мне у тебя на шее сидеть?
– Ты сидишь на шее не у меня, а у министра внутренних дел. И отрабатываешь свое здесь сидение многократно. И прекрасно это знаешь.