— Да, — сказал я. — То есть нет.
— Можно выйти? — поднял руку Стаффан, чтобы выручить меня.
— Ты не можешь потерпеть? Скоро перемена.
— На перемене у меня не получается, — сказал Стаффан, и весь класс рассмеялся.
Тут прозвенел звонок.
На перемене я говорил со Стаффаном про Оскара и Еву, какие они стали невозможные, раздражаются из-за всякой ерунды.
— Значит, скоро разведутся, — сказал Стаффан. — Это уж точно. С моими такое же творилось перед тем, как развелись.
Вот ещё новость! Чтобы Оскар с Евой вдруг развелись? Я не мог этому поверить, хотя Стаффан сказал это с видом знатока. Я знал, что его родители года два назад разъехались. Летом он всегда ездил на месяц к отцу. Отец у него жил теперь в другом городе. Стаффану, конечно, лучше было знать, у него был опыт.
И всё-таки нет. Я никак не мог поверить. Для меня Оскар и Ева были что-то одно. Я не мог представить их себе друг без друга. И потом… По глазам же было видно, что они по-прежнему нравятся друг другу. А может, всё это одни фантазии? Разве они не злились друг на друга в последнее время? И о чём, спрашивается, они шептались по ночам?
Я не знал, что и думать. Я и верил, и не верил.
— Мне кажется, ты ошибаешься, — сказал я.
— Может быть, только это редко бывает, — сказал он и ухмыльнулся.
Эта мысль прямо вцепилась в меня, засела где-то в животе, грызла, грызла, будто грызун. А как же тогда мы с Лоттой, — думал я. — Это что ж получается — мы будем видеться с Оскаром только один месяц в году?
Стаффан убежал домой. Я был даже рад. Мне хотелось побыть одному. Я медленно побрёл по школьному двору к выходу. Я шёл и смотрел себе под ноги на асфальт, на котором вечно что-нибудь писали и рисовали мелом, а потом это стиралось подошвами. Я был занят своими мыслями.
Тут я столкнулся с кем-то из ребят. Это оказался Карл-Эрик. Карл-Эрик был на класс старше меня. Он был известный задира и драчун. С ним лучше было не встречаться. Обязательно пристанет.
— Ты что, ослеп? — сказал он.
Я хотел пройти мимо, но он схватил меня за рукав.
— Погоди. Торопишься, что ли? И поговорить некогда?
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — сказал я и попытался вырваться. Но он держал крепко.
— Ах, так. Не о чем, значит, разговаривать! — сказал он и ухмыльнулся. — Зато у меня есть к тебе разговор.
— Валяй. Говори. Только мне-то с тобой говорить всё равно ни к чему. А ты говори, если хочешь. Пожалуйста.
Я почувствовал, как на меня накатывает бешенство, слепое бешенство, мне даже трудно стало дышать.
— Ну, ну. Думаешь небось, какой ты храбрый сейчас, да? А знаешь, что бывает с такими вот храбрецами? Хочешь, покажу?