Она услышала короткий смешок Ярослава, показавшийся ей издевательским. Вспыхнув и возмущенно оглянувшись на своего спутника, она встретила его насмешливый, но вместе с тем добродушный взгляд.
— Хорошо, я обещаю соблюдать приличия, — ответил он иронично, но мягко.
Они в этот момент переходили улицу, и Ярослав на несколько секунд придержал ее за локоть. И снова, как и утром, она ощутила заряд энергии, идущий от этого человека.
Когда Нина, уже укладываясь спать, вспоминала свой разговор с Ярославом, то обратила внимание на одно маленькое несоответствие. До сих пор она считала — судя по лексикону, эрудиции, да и по повадкам Ярослава, — что он из семьи интеллигентов, причем, не в первом поколении, хотя и потерпевших какую-то житейскую неудачу. Но вот он сказал, что его мать погибла на заводе. Выходит, она работала в цехе? Кем? Может быть, она была журналисткой, готовила репортаж? А кем был отец Ярослава, если судьба столкнула его с Гаевым? Может, тоже юристом?
Она задумалась о родителях Ярослава, о запертых ящиках стола, о странном шраме у него на руке и не заметила, как подкрался сон и перепутал все ее мысли.
Среди сотрудниц Нины были две, которые вполне заслуживали звания магистров школы злословия. Вера и Зина представляли как бы варианты шеридановской леди Снируэл, привязанные к местным условиям. Они умели все тонко подметить и не менее тонко высмеять, умели направить в нужное им русло любой разговор. Умели спровоцировать ссору и сплетню, сами при этом оставшись в стороне и сохранив со всеми вполне приятельские отношения. Впрочем, Нина относилась к их особенностям с философским спокойствием, понимая, что не обойдется ни один коллектив, особенно женский, без подобных типажей.
Конечно, Вера и Зина не могли открыто проявлять враждебность или зависть к дочке Гаевого, но Нина не сомневалась: за глаза она была обсосана ими со всех сторон. А уж теперь, когда неожиданное и скоропалительное замужество Нины стало темой для разговоров, Вера и Зина могли с блеском продемонстрировать остроту своих язычков. Поскольку никого из сотрудников на свадьбу не пригласили и жениха они не видели, их неудовлетворенное любопытство выражалось в расспросах, намеках и предположениях. Нина, выйдя на работу после свадьбы, принесла угощение и, как принято, отметила знаменательное событие. Но этого, увы, было недостаточно для жаждущих информации местных законодательниц.
В пятницу, к концу рабочего дня, именно Вера и Зина явились в книгохранилище, где в это время работала Нина, и сообщили ей в следующем порядке: