— Джеймс не позволит тебе купить себя.
— Многие продаются за деньги.
— Он не такой, как многие.
— Вижу, что не такой. — И, обернувшись к Эллен, старик произнес: — Мисс Данбар, сочту за честь быть вашим партнером в первом танце.
Ромэйн смутилась. То, что дедушка не стал ей перечить в разговоре о Джеймсе, удивило ее.
Ромэйн приняла приглашение мистера Баумфри стать с ним второй парой после герцога и Эллен. Ей не составило труда заметить, что кузина была бы не прочь поменяться с ней местами. Когда первый танец закончился, Ромэйн с улыбкой оставила своего партнера. Мистер Баумфри никогда не станет официальным женихом Эллен, но легкий флирт с ним не повредит девушке.
Неожиданно кто-то взял хозяйку дома за руку, и улыбка слетела с ее губ.
Перед ней стоял Брэдли.
— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, — прошептал он.
— Что ты здесь делаешь? — Ромэйн не могла поверить, что дедушка послал приглашение Монткрифу.
— Ромэйн, неужели ты могла подумать, что я пропущу первый бал твоей провинциальной родственницы? — Брэдли не отпускал ее руки.
— Пожалуйста, не обижай Эллен.
— Почему бы и нет, ведь паршивка оскорбила тебя в моем доме.
— Сердце ее разрывалось на части, когда она увидела, что я не верна ее брату.
Брэдли обвел глазами зал:
— Где же проклятый шотландец?
— Он… — ответ Ромэйн прервала странная волна голосов, которая катилась на нее с другого конца зала, набирая мощь с каждым произнесенным словом. Ромэйн увидела, что взгляды всех приглашенных устремлены к дверному проему за ее спиной. Девушка обернулась и замерла от изумления. Там стоял ее муж, но совсем не тот, которого она знала вот уже несколько месяцев, а другой, не известный ей Джеймс. Вместо грубого костюма, который он носил в Струткоилле, или элегантного платья, в котором он показывался в обществе, на нем был шотландский национальный костюм. Гости уже начали перешептываться, а Джеймс гордо продолжал стоять в дверях.
Как он мог совершить такой эпатирующий поступок на первом балу своей кузины? Джеймс медленно вошел в зал, и гнев Ромэйн испарился. Колыхание красной клетчатой юбки в бело-зеленую клетку подчеркивало красоту его упругой походки. Через плечо была переброшена широкая лента из шерстяной клетчатой ткани, схваченная на плече золотой брошью. Спереди она ложилась изящными складками на черный шелковый жилет под зеленой бархатной курточкой, а сзади ниспадала на спину в виде короткой мантии, которая колыхалась в такт шагам Джеймса. Пряжки на его бархатных башмаках сверкали так же ярко, как глаза, но не так опасно.
Ромэйн услышала оскорбительный шепот позади себя и едва сдержала ярость, когда Брэдли произнес на весь зал: