Джеймс прижал девушку к себе. Слегка склонившись над ней, он поцеловал ее. Едва он дотронулся до нее горячими, жадными губами, сердце Ромэйн затрепетало. Девушка обвила шею Джеймса руками и отдалась волшебству поцелуя. Когда ей показалось, что Джеймс слишком быстро прервал поцелуй, она мягко запротестовала, но он, все еще удерживая ее за плечи, отступил назад.
— Спасибо за танец, моя госпожа, — промурлыкал Маккиннон, направляясь к стене, чтобы получше рассмотреть картину. На полотне был изображен английский пейзаж, в точности соответствующий виду, какой открывался из окна замка.
— Моя госпожа? Не припомню, когда вы последний раз так меня называли.
— Пребывание в этом огромном замке напомнило мне, что вы являетесь внучкой герцога, хоть я и думаю о вас как о чумазом подростке. Но вы оказались настолько пустоголовой, что позволили мне уговорить вас стать частью моего хитроумного замысла.
Ромэйн сжала кулачки и ринулась в бой. Потянув Джеймса за рукав, она спросила:
— Что вы сказали дедушке?
Маккиннон осторожно высвободился и нахмурился, как бы напоминая Ромэйн, что рука его еще полностью не зажила.
— Мы беседовали о нашем путешествии и о моей семье.
— Вы полагаете, что я должна поверить в то, что вы и дедушка вели невинную беседу? Дедушка никогда не позволяет вовлечь себя в то, что считает занятием для слабоумных, и больше всего на свете ненавидит пустую болтовню.
Джеймс пожал плечами и погрузился в созерцание картины на стене.
— Вам известно имя художника?
— Вы хотите, чтобы я поверила в бессодержательную беседу? — не унималась Ромэйн. Голос ее дрожал от негодования. — Мне показалось, вы презираете «игры в слова», так, я слышала, вы именуете вежливую беседу.
Джеймс улыбнулся:
— Герцог был готов вышвырнуть вас из дома. Я стремлюсь к тому, чтобы дать вам обоим возможность разрешить недоразумение.
— Этого не понадобилось бы, не втяни вы меня в свои темные интрижки.
Джеймс снова улыбнулся и обнял ее за плечи:
— Ромэйн, не волнуйтесь. Все идет так, как я и предполагал. Герцог сосредоточит на мне всю свою ярость, а у вас будет возможность объяснить ему… кое-что.
— Но что он сказал вам, когда я вышла? — в десятый раз спросила Ромэйн. Джеймс чмокнул ее в щечку и улыбнулся.
— Ничего, что не было бы вам уже известно. Я надеюсь, что со временем мне удастся найти общий язык с вашим дедушкой.
— Почему бы и нет?! Вы оба полные дураки! — уколола его девушка.
— Я бы предпочел думать, что мы оба достаточно разумные люди, чтобы оценить ситуацию как необратимую в настоящее время.
Ромэйн прекрасно понимала, что Джеймс обманывает ее, и это ее очень беспокоило, потому что сам он всегда ратовал за честность и прямоту. Почему он стремится утаить от нее самое главное из их разговора? Недосказанность и беспокойство порождают дурные предчувствия. Может быть, ее страхи развеет сам дедушка? Однако Ромэйн не без основания опасалась, что старик окажется не менее скрытным, чем Джеймс.