Мы посмотрели друг на друга, глаза в глаза. У меня возникло ощущение, что Белл читает мои мысли, или их сила так велика, что они переносятся в ее голову. Я представляла, как еще один человек смотрит этот старый фильм — с неизменной любовью? Безразлично? Или спокойно?
На этот раз мысли действительно были прочитаны — или переданы.
— Лиззи, — говорит она, — что стало с Козеттой?
— Я все гадала, когда ты спросишь.
— Она мертва?
— Нет, жива. Вышла замуж за Мориса Бейли и вернулась в Голдерс-Грин.
Белл потрясена и становится бледной, как полотно:
— Я думала, Козетта умерла, она должна была умереть.
— Почему? Ей только семьдесят.
— И она вышла за того смешного старика?
— Морис всего на восемь лет старше ее. Думаю, это считается вполне приемлемым. Такие люди, как супруги Касл и родственники Козетты, решили, что это наилучший выход. Наверное, подумали, что Козетта, наконец, образумилась. Вдовец, довольно состоятельный, с собственным домом, даже большим, чем Гарт-Мэнор.
— Почему ты говоришь «наверное»? Не знаешь?
— Нет, Белл, не знаю. Могу судить только по рассказам Эльзы. Она поддерживает отношения с Козеттой, а я — нет, не могу.
— Почему? Что ты имеешь в виду?
Ей можно и рассказать. Я никому не рассказывала, только Эльзе. Остальным неинтересно. Да и с чего бы? Все ссорятся с друзьями, дружба имеет обыкновение заканчиваться — в основном из-за неупотребления и пренебрежения, но иногда в результате ссоры.
— Козетта с тех пор со мной не разговаривает. Она больше не говорила со мной, так и не простила. Понимаешь, Козетта думает, что я ее предала — единственное, чего она не терпит.
— Ты могла бы объясниться.
— У меня не было возможности. После того как это случилось, в тот же вечер, она уехала из «Дома с лестницей»; приехал ее брат Леон и увез куда-то в Севеноукс. Я ей туда звонила, но трубку взяла жена Леонарда, которая сказала, что Козетта больна и не может ни с кем говорить. Я хотела написать, но не знала, что. Мы с Эльзой все еще были в «Доме с лестницей», одни. Мне пришло письмо от поверенного Козетты…
Я вдруг понимаю, как трудно мне об этом говорить. Голос дрожит, глаза наполнились слезами. Но Белл настаивает, и она все понимает неправильно:
— Ты хочешь сказать, что Козетта через поверенного предупреждала, чтобы ты не пыталась с ней связаться? Да? Ни за что бы не поверила.
— Нет, Белл, он написал, что Козетта хочет отдать мне «Дом с лестницей», оформить дарственную.
Ее лицо меняется, становится жадным, алчным, глаза блестят от вожделения:
— Она тебе его отдала? Даже тогда дом стоил целое состояние.