— Вы ошибаетесь. Разыскать человека можно везде. Было бы желание.
Климов подлил кипятка в чашку.
— Рассказывайте, Иван Алексеевич. Рассказывайте, кто за вами гонится.
— Думаете, это имеет смысл?
— Раз уж вы здесь, конечно, имеет.
Рассказ занял немного времени. Ивану Алексеевичу неловко было исповедоваться перед незнакомым молодым человеком, и какие-то фрагменты своей истории он оставлял за скобками. Особенно то, что касалось Оленьки. Климов ни разу его не перебил, только кивал ободряюще. Иван Алексеевич не мог понять, о чем он думает. Серые глаза Климова ничего не выражали, абсолютно ничего: ни сочувствия, ни удивления, ни осуждения. И кивать так, как кивал Климов, вполне мог робот-болванчик. На какой-то миг Иван Алексеевич заподозрил, что собеседник, которому он изливает душу, не совсем вменяем, одичал в лесу до такой степени, что с трудом воспринимает человеческую речь. Вдогон за этой мыслью явилась другая: нечего ему здесь рассиживать и зря молоть языком, а… Увы, за этим «а» не следовало продолжения, за ним открывалась страшная, зияющая пустота.
— Ну вот, — пробормотал он, — в основных чертах…
Все с тем же бессмысленно-ободряющим выражением Климов спросил:
— Палец с вами?
— Извините?..
— Палец, который вам прислали, где?
— Ах вот вы о чем… Остался дома… Зачем он вам?
— Вы уверены, что это живой палец, не муляж?
— Абсолютно уверен. Я же не сумасшедший.
Климов долил себе чаю. Иван Алексеевич к своей чашке не притронулся. Зато курил третью сигарету подряд. В глубине его сердца затеплилась робкая надежда. Для нее вроде не было никаких оснований, но тем не менее. Может быть, он погорячился, когда сказал, что он не сумасшедший.
— Ваше дело несложное, — заметил Климов, — но требует некоторых усилий.
— А? — Ивану Алексеевичу показалось, что он ослышался.
— Первое: вы должны безоговорочно выполнять мои условия.
— Условия?
— Вы останетесь здесь и дождетесь меня. Дня через два я вернусь. Привезу вашу Оленьку.
— Оленьку?
— Но ведь вы этого хотите?
Ивану Алексеевичу показалось, что хотя слух у него восстановился, но сам разговор происходит во сне.
— Смеетесь надо мной, Климов?
Климов не смеялся. Лет пять уже, как не смеялся. А когда-то был веселым пареньком и любил послушать Жванецкого с Хазановым.
— Видите ли, Иван Алексеевич, мне, разумеется, не хочется за это браться. Но я вам помогу. Отрубленным вашим пальчиком они меня достали.
— Не моим, Оленькиным, — осторожно поправил Иван Алексеевич. — И вы с ними справитесь?
— Конечно, справлюсь, — улыбнулся Климов, и Старцев ему поверил.
— Вы человек науки, — продолжал Климов, все так же беспечно улыбаясь. — И мыслите в категориях науки. Поэтому простые вещи привыкли усложнять… Но это к слову… Значит, так. Времени у нас мало, давайте ключи.