повествующие о завоевании Мексики и Перу конкистадорами. Он открывал и быстро
пролистывал каждую, торопливо выискивая самые актуальные места. Взгляд скользнул по
страницам "Бесцеремонного Романа" и задержался на описании разгрома противников
Наполеона с помощью нового оружия. Понятно, что имея техническое превосходство
можно разбить во много раз превосходящего противника. "И никакая выносливость,
никакая сплоченность массовой борьбы не могут дать перевеса над техникой, прав был
Ильич", - успокаиваясь и постепенно приходя в рабочее состояние, он уже начинал
продумывать план первоочередных мероприятий.
"Первое и самое необходимое - сведения и еще раз сведения. Обстановка в мире,
политическая и экономическая, основные вехи истории этих лет и вытекающие из них
уроки для нас и нашей политики, возможность догнать или хотя бы слегка уравнять
шансы с остальным миром. И самое важное - возможности развязывания войны против
нас. Да, война..." - он недобро улыбнулся в усы, вспомнив рассказ Молотова о
растерянном и недоумевающем после Германии, заявившем, что не имеет никаких
сведений из Берлина и никак не может прокомментировать сложившуюся ситуацию.
Соврал, конечно. Как сообщил Меркулов, какая-то телеграмма из Берлина в
посольство шла, но связь прервалась одновременно с началом События. Хотели напасть,
шени деда, не стоит и к гадалке ходить. Но оставшаяся где-то там, в прошлом, война уже
не настолько волновала, как все остальное, а самое главное, как недостаток сведений для
более глубокого анализа произошедшего. Самое же главное - не верилось, что ЭТО
произошло на самом деле. Чувство было такое, словно смотришь сон. Тяжелый,
кошмарный сон, во время которого хочется проснуться и никак не получается. Вот и
смотришь дальше, подсознательно утешая себя тем, что это не настоящее. Но сейчас все
вокруг было не просто настоящим, оно было до жути реальным, и было ясно, что
проснуться не удастся никак.
Он сел, взял в руки в руки трубку, с неудовольствием убедившись, что она потухла.
Выбил остатки табака в пепельницу, достал папиросу, прикурил. Открытая папка с
донесениями погранзастав снова привлекла внимание. Он взял верхний листок, перечитал,
задумался. "А стоит ли им доверять? Стоит ли верить, например, вот этому господину,
или все же товарищу, как его - Фридлендеру? Кто он, советский по духу человек, или
хитрый враг? С одной стороны капиталист, крупный капиталист, а с другой? Мог ведь и
не переходить границу. Или обратно уйти. Не удержала бы его застава, если верить
докладам, переданным товарищем Берией, сил бы не хватило. Специально заслать к нам