Взгляды, высказанные в предлагаемых двух статьях, вызвали в литературе Бунда весьма сердитые возражения. Читая полемические места, направленные бундовскими публицистами против взглядов российской социал-демократии на национальный вопрос, мне представлялось, что наши противники держали во время писания перед собою словарь, тщательно подбирали крепкие слова и пускали их в ход, воображая, что сие действие есть полемика. Само собою разумеется, что подобного рода «полемика» никого не в состоянии вдохновить.
Но кроме «полемики» бундовские публицисты представили некоторые возражения, так сказать, по существу. На эту часть их критики я имела в виду ответить подробно и принялась было писать обстоятельное предисловие к этой брошюре. К сожалению, более спешные занятия заставили меня отложить исполнение этого намерения до другого раза.
Но, коснувшись способа полемики публицистов из Бунда, не могу обойти молчанием следующего весьма характерного обстоятельства. В горячем споре против нас бундовские публицисты проявили свойственную им энергию и настойчивость; они пользовались воззрениями различных авторов на национальный вопрос; они на разные лады и в различных формах излагали и повторяли резолюцию, принятую австрийской социал-демократией на брюнском очередном съезде; они тщательно выискивали у разных социал-демократических писателей случайные мысли, отдельные фразы, вскользь сказанные слова, пользуясь всем этим материалом для защиты занятой ими позиции. И, несмотря на такое рвение, наши противники по данному вопросу, товарищи из Бунда, не сделали главного, а именно: они нам не доказали и даже не пытались доказать, что наша точка зрения противоречит теории научного социализма. А нам, например, думается, что с этого как раз следовало начать и что раньше, чем заниматься откапыванием случайных мыслей у разных писателей, надо было вооружиться против нас взглядами по интересующему нас вопросу наших великих мастеров — Маркса и Энгельса. Но, быть может, Маркс и Энгельс упустили из виду национальный вопрос? Очень легко обнаружить несостоятельность подобного предположения. Стоит для этого только открыть «манифест коммунистических партий» и прочесть там следующие строки: «Коммунисты, говорится в „Манифесте“, отличаются от других рабочих партий только тем, что с одной стороны в движении пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, независимые от национальности, интересы всего пролетариата; с другой стороны — тем, что на различных стадиях развития, через которые проходит борьба пролетариев против буржуазии, они всегда защищают общие интересы движения в его целом». Итак, с точки зрения авторов «Манифеста» два главных принципа отличают социал-демократию от других рабочих партий, — и один из этих двух главных принципов состоит в выделении и отстаивании общих интересов пролетариата, независимо от национальности. Ясно, что бундовские публицисты, оспаривая наш взгляд на отношение национализма к научному социализму, отказываются от одного из главных положений «Манифеста». Само собою разумеется, что всякий имеет право не согласиться с главными принципами «Манифеста коммунистической партии», но тогда надо это высказать прямо и открыто, а не свалиться своей неуклонной ортодоксальностью, как это делают публицисты из Бунда. Но дел в том, что, когда великое учение приобретает действительную историческую силу, то оно обыкновенно становится догмой не для его последовательных сторонников, занимающихся его дальнейшей разработкой и его воплощением в целостном виде в практическую действительность, а для половинчатых, непоследовательных приверженцев, которые, не будучи в состоянии усвоить дух нового учения, стараются согласовать его со старыми, отжившими воззрениями, прикрывая свою отсталую, реакционную точку зрения термином нового господствующего учения.
