Дальше, у конца причала стояла трехмачтовая шхуна. На нее артель дрягилей грузила мешки с зерном.
Подошел дед.
— Нашел карбасок, — сказал он.
Зосима Иринеевич взял лошадь под уздцы и подвел ее к левой боковой стенке пристани, где его поджидал речной карбас. Хозяин посудины, кегостровец[8], рыжий мужик в поддевке и высоких сапогах-вытяжках помог им спустить в карбас паруса и сел в весла. Дед тоже сошел в карбас и, сев на корме, сказал Егору:
— Вон там, на берегу, видишь коновязь? Разнуздай коня, дай ему сена и жди меня. От лошади не отходи.
Егору очень хотелось тоже побывать на шхуне, однако оставить подводу было не на кого, и он послушно кивнул.
Привязав лошадь к коновязи, Егор дал ей сена.
— Эй, молодец! — окликнул его рослый мужик в парусиновой куртке и сапогах-броднях, подвязанных у колен ремешками. — Кого ждешь?
— Деда, — ответил Егор. — На шхуну уплыл. Скоро вернется.
— Твой конь?
— Наш.
— Перевези-ко мне кладь вон от того амбара на пристань. Видишь бот у правой стенки?
— Бот-то вижу, — сказал Егор. — Да дед велел мне ждать тут.
— Чего стоять зря? Я ведь заплачу, не даром.
Егор поколебался, еще раз глянул в карие улыбчивые глаза моложавого мужика и стал отвязывать повод.
— Ладно. Услужу тебе. Уж так и быть…
Поехали к амбару, что стоял на угоре, близ берега.
— Ты что, хозяин того бота? — спросил Егор.
— Нет. Я кормщик. Хозяин в трактире чаи гоняет. А ты чей будешь?
— Пустошный. Дед у меня в Соломбале парусную держит. А отец с Новой Земли с промыслу не вернулся…
— Не вернулся, значит, — помолчав, сказал кормщик с бота, — Жаль… А деда как звать-величать?
— Зосима Иринеевич Кропотов.
— А-а, слыхал. Добрые паруса шьет… А ты в море не хошь? Нам палубный матрос надобен…
— Я бы хотел, да дед не отпустит, — признался Егор.
— Тоже паруса шьешь?
— Приходится.
— Жаль… Вижу — парень ты крепкий, рослый. Нам бы такой сгодился в команде.
— А вы откуль[9]?
— Мезенские. Купцу товар возим.
— В Мезень плавать нет антиресу. Вот в Норвегию али в Англию — другое дело. Я бы подумал, может, и согласился бы.
— Ишь ты… Вон куды тебя потянуло! Да мы туды не ходим. Не с руки. Вон трехмачтовик грузится. Этот пойдет в Норвегу. — Кормщик указал на судно, где грузили мешки с зерном. — Хлеб повезет. А оттуда — треску…
— Неужто самим не наловить трески-то?
— Так выгодней купцам.
Егор перевез словоохотливому кормщику его кладь от складов на берегу до бота. Пришлось обернуться дважды. Но товар принимали на боте быстро, и времени на это потребовалось немного. Егор, получив за работу полтинник серебром, вернулся к коновязи. На том месте, где стояла его подвода, уже была привязана другая лошадь. Она доедала сено, которое Егор по забывчивости оставил на земле. Привязав своего каурого рядом, Егор собрал с телеги остатки сена и дал ему. Сено было мелкое, трухлявое. Конь, порывшись в нем мордой, стал есть неохотно и как будто даже брезгливо.