Я вспомнила об этом, когда Марк пол месяца назад получил, ты знаешь, из Австралии телеграмму о том, что его родной дядя, единственный мамин брат, внезапно скончался. И по этой телеграмме добрая страна Австралия без задержки, вне всякой очереди, предоставила ему визу, чтобы он на похороны поспел. Я позвонила — о чем тебе еще неизвестно — в Минск его маме, чтобы сочувствие выразить, а она мне сказала, что никакого брата у нее отродясь не было. Похороны брата, которого не было, до сих пор продолжаются… Это похороны нашей с Марком совместной жизни.
Ты, моя бедная мамочка, в последнее время, если где-то что-то случается, неизменно утешаешь меня такими словами: «По сравнению с ножевым нападением на тебя — это не трагедия, это пустяк. Пойми… Ты же у меня самая умная!» Я действительно самая умная… у тебя. Потому что, кроме меня, у тебя уже никого нет. Не осталось. Не считая, конечно, хора. Но ведь мужа он тебе заменить не может… Да и я не могу. Теперь вот будешь печалиться и по поводу истории с моим бывшим мужем. Прости меня, мама.
Воссоздаю события, чтобы ясно было, в чем я себя виню и в чем каюсь…
Это был канун твоего дня рождения. Я захотела преподнести тебе солидный сюрприз. Но чтобы он оказался «солидным», необходимо было много продуктов: собиралась весь твой хор пригласить… Он распевал в тот день где-то в далеком городе (если в Израиле есть далекие города!), а я в это время вознамерилась заранее приготовить распрекрасный завтрашний пир. Хотелось, в том числе, чтобы ты забыла о доброй стране Австралии…
Регулярно, следуя наказам глазных врачей, ты просила меня не перегружаться, не таскать тяжестей. Но как «непослушная девчонка» я перегрузила, до отказа забила будущим пиром нашу безразмерную сумку. Она заваливалась то на одну, то на другую сторону — я меняла одну руку на другую, потому что обе они у меня поочередно, как говорится, «отваливались». Тогда-то ко мне возле светофора, на уличном переходе, и обратился симпатичный, улыбчивый молодой человек в кипе. И на чистейшем иврите предложил свою помощь: «Не могу видеть, как вы надрываетесь!»
Сколько раз ты умоляла меня не вступать в общение с незнакомыми мужчинами… Особенно на улице! Но я как «непослушная девчонка» услугой его воспользовалась. Быть непослушной девчонкой… Это звучит мило, забавно, а на самом деле иногда оборачивается жестокостью. По отношению к мамам…
Освободившись от тяжести, я сообщила, что готовлюсь к твоему дню рождения. И он желал тебе всяческого добра. Говорил: «Если дочь тащит такую поклажу, значит, она отдает матери не только сердце, но и все свои силы». Вблизи нашего дома он попросил: «Напишите, если не трудно, номер вашего телефона, чтобы и я мог вашу маму завтра поздравить». И протянул мне листок. А ручки у него не оказалось. Я пригнулась, полезла в сумочку… В тот момент он сорвал с затылка кипу, швырнул ее яростно на дорогу. А меня сбил с ног и швырнул на землю. Нож вонзился куда-то в спину. Потом второй раз… А сквозь кофточку спину мою обожгла его ненависть. Это был зверь. Извините меня, звери, за такое сравнение…