Реальность редко превосходит мечты… И все же маменька, мечтавшая о том, чтобы завоевания ее Яши равнялись завоеваниям легендарного Яши по фамилии Хейфец, не представляла себе, что сынок взойдет на самую престижную сцену одной из главных европейских столиц.
И что ему вручат там Гран-при Международного конкурса. Ей чудилось, что вот-вот что-то случится — и торжество будет сорвано. Она боялась, что все происходящее — лишь дерзкое сновидение, и тихонько спрашивала Екатерину: «Ему сейчас вручают Гран-при?», «Ему так аплодируют?..», «Его заваливают цветами? Его?!»
— Это и ваш Гран-при, — отвечала Екатерина. — Букеты, аплодисменты — все принадлежит и вам тоже!
Маменька скромно отмахивалась: зачем такие преувеличения? Но ощущение не зря прожитой жизни все уверенней и счастливей ею завладевало.
Будто уловив издалека, со сцены, не покидающие ее сомнения, сынок, начиная свое сбивчивое, короткое слово, лишь одну фразу произнес в микрофон вполне внятно:
— Ничего этого не было бы, если б не маменька…
Да, это несомненно произнес его голос: кто еще мог назвать ее маменькой? И зал ответил овацией. Английский аналог русскому «маменька» он подыскал заранее.
Екатерина сжала ее руку и самой себе с опаской проговорила:
— Не дай Бог, чтобы он и обо мне что-то сказал…
— Почему? — возразила маменька, готовая в тот миг на любую щедрость.
— Это было бы банально… дежурно. И могли бы вообще усомниться в его искренности.
Но Яша никого в своей благодарности к маменьке не приблизил.
— Лишь бы он не назвал Гран-при авансом на будущее, — продолжала тревожиться Екатерина.
Маменька все сильней прижималась к ее плечу.
Яша и про аванс не сказал: маменька воспитала его в деликатной застенчивости, но и в честности.
Со всех сторон Яше принялись пожимать руки.
— Не слишком ли крепко они жмут? Ему надо руки беречь!
С ошеломившей ее неожиданностью в зале обозначился и папенька, коего папенькой ни разу в их семье никто не назвал.
— Пойми, я не мог здесь, в такой день… не присутствовать, — переминаясь на каждом слове, начал он оправдываться перед бывшей супругой.
— Сперва надо было присутствовать в его жизни, — ответила она.
— Я очень хотел, я пытался, но ты…
Неуверенно начала пробиваться жалость к нему. Однако маменька все равно не дослушала — и двинулась вместе с Екатериной навстречу Яше.
Несостоявшийся папенька так и остался непредставленным сыну.
Вечером в гостинице сынок первый раз за все свои годы поинтересовался:
— А почему вы расстались?
— Я пробовала доказать, что главное для нас — это ты. Но его эгоизм и в малой степени не принимал мое устремление. И тогда я, не дожидаясь пока ты привяжешься к нему, ушла. А кроме того, он поднял на тебя руку!..