Камень долго сопротивлялся попыткам расшатывать его втиснутым в щелку кладки кинжалом. Вытащить его удалось с трудом. В открывшемся взору углублении Мещерин, а это был он, нащупал и сковырнул в ладонь изъеденный веками обломок лезвия ножа. Достал из кармана, порывисто развернул дрожащими от волнения руками платок из плотного сукна. Рогатый олень прыгнул и в прыжке застыл в виде золотой рукояти от охотничьего ножа скифа, — вот что было в развёрнутом платке. Он живо приставил обнаруженное в щели лезвие к неровному облому возле рукояти. Время не пощадило стали, однако нетрудно было представить, что некогда лезвие и рукоять были одним целым.
На мгновения Мещерина объял трепет от почти ощутимого соприкосновения с миром кровавого прошлого. Ему представился неопределённый образ ТОГО, кто века назад, заросший и грязный, загнанный, как обложенный безжалостными охотниками зверь, стоя, где он сейчас, с безмерным ужасом и с сожалением просунул лезвие ценного ножа меж камнями, и рывком сломал его, чтобы в следующее мгновение испуганно дернуться от предательски резкого звука ломающейся стали… Мещерин резко встряхнул головой, отогнал видение. От выемки, в которой обнаружил лезвие, отсчитал семь камней влево и три книзу. Тайна, ради которой он выхлопотал это поручение в Бухару, оказалась не вымыслом и была скрыта в этом самом месте. Он принялся поспешно, один за другим, выковыривать камни, которые мешали ему вытянуть нужный.
Бог весть, как опаснейшая тварь очутилась в развалинах, — крупная родственница индийской кобры со злобным шипением распустила капюшон и метнулась ему в лицо. Только долей мгновения змею опередила просвистевшая стрела. Задев оперением его шею, она пронзила, отбросила голову кобры и пригвоздила к кладке, так что наконечник застрял в трещине, из которой змея появилась.
Бледный даже в полумраке Мещерин обернулся, переступив неуклюже, как от внезапного опьянения. В проёме входа храма Борис опускал к бедру лук кочевника. Ноги не держали Мещерина, он присел на ближний уступ растрескавшегося постамента. Суконный платок стал влажным, когда он вытер со лба и шеи проступивший холодный пот. За стеной вдруг сорвался и глухо стукнул о выступы у основания храма мелкий камень; послышался странный шорох, который внезапно затих. Борис выскочил из храма, на ходу наложил на лук вторую стрелу. Вокруг не было ни души. Но, сделав обход, он обнаружил на земле следы босых ног. По ним можно было судить, что среднего роста неизвестный сначала приближался к развалинам храма и делал это крадучись, затем кинулся бежать прочь к разлому в крепостной стене. Внизу крутого склона послышались шуршание растревоженного песка, затем перестук копыт легконогого скакуна, который быстро отдалился. Борис не сделал попытки бегом очутиться у разлома в крепостной стене, чтобы увидеть скрывающегося неизвестного, словно уже имел о нём определённое представление.