— Ребята, — промолвил он, стараясь видом придать всем больше уверенности, — следовать за ним. — Он кивнул головой на Бориса. — Даст знак, крикнет, мчитесь за ним что есть мочи.
По его распоряжению стрельцы проверили заряды в ружьях. Проверил оба своих пистолета и атаман. Поддавшись общему настроению, осмотрел свое оружие казачок. Подьячий во вместительной сумке из свиной кожи, которая свисала у колена сбоку его седла, отыскал ядро с фитилем, примерил вес в руке и остался доволен, после чего кремнем распалил привязанный к поясу конец жгута. Как добычу, способную хоть немного задержать приближающихся сзади разбойников, с сожалением оставляли лошадей с грузами, прихватив на седла лишь самое необходимое.
— Не подавать виду, что заметили их, — распорядился Мещерин, когда все показали готовность двинуться дальше. — С Богом!
Он легко стегнул круп лошади, но уступил место впереди отряда Борису.
Скорым лошадиным шагом, но обманчиво беспечно они приблизились к самому опасному участку расщелины, в котором меж крутых склонов отряд не мог укрыться от бросаемых сверху обрывов камней и обстрела из луков. Кобыла Петьки ступала за конем Мещерина, и Петька держался за поводья, широко раскрытыми глазами оглядывал склоны, выискивая, где притаилась опасность.
— Вон! Смотрите! — Он вдруг указал рукой на лисью шапку за верхним обрывом, невольно выдав намерение обмануть разбойников, которые наверняка пропустили бы их в глубь засады прежде нападения.
— Дьявол! — в сердцах ругнулся Мещерин. — Вперед!
Он погнал коня, решив первым встретиться с джунгарами, если те преградят им путь. Сверху, с крутых обрывов полетели камни и посыпались стрелы. Одна пронзила шею десятнику стрельцов, разорвала сонную артерию, и десятник грузно зашатался, стал заваливаться с седла, отставать от товарищей. Борис и атаман на скаку пальнули вверх из ружья и пистолета, и вскрик смертельно раненого джунгара подтвердил, что чей-то выстрел оказался точным. Раненый джунгар в сопровождении мелких камней покатился по уступам, сорвался с последнего и замертво рухнул под ноги испуганного гнедого жеребца десятника, хозяин которого безжизненно свис окровавленной головой к земле, оставив ему право самому выбирать, куда бежать дальше.
Уже в конце опасного участка с лошади слетел отставший здоровяк стрелец, — слабый наездник, он не удержался в седле при такой дикой скачке. Он поднялся на ноги, хромая побежал за своей лошадью, отчаянно закричав вслед мчащимся вперёд товарищам — напрасно, его никто не услышал. Бату тщательно прицелился с края обрыва, и выпущенная сверху короткая стрела нагнала бегущего, вонзилась ему под лопатку. Тут же еще несколько стрел впились в него, опрокинули на землю, и он стал похож на поднявшего иглы дикобраза. При виде корчащегося в пыли стрельца Бату тряхнул кулаком, злобно рыкнул и пологим склоном с обратной стороны расщелины побежал к подножию уклона, где нетерпеливо ржал его вороной конь. Он не намерен был дать уйти тем, кто проскочили засаду.