— Слуга, которому задолжали жалованье, — воистину самый надежный и объективный источник!
— Если бы я привел сюда всех слуг Холстонов по очереди, и каждый из них рассказал вам одно и то же, вы бы все равно не поверили, — с насмешливым удивлением констатировал Слоун. — Э, да хотите ли вы на самом деле узнать правду?
— Насчет финансового положения Холстона? — Франческа слегка пожала плечами. — Должна признаться, нет.
— Насчет помолвки де Лейси и Луизы Холстон.
Эта беседа начала ее утомлять.
— Возможно, я нахожу трогательным тот факт, что он был влюблен в свою невесту, и если так, то тем глупее она поступила, разорвав с ним отношения. Браков, основанных на любви, в наше время совсем немного. Я думаю, жениться по любви — это так романтично.
— Хм. Вы находите трогательным и тот факт, что она не любила его так, как он ее любил?
— О, какое это имеет значение? — нетерпеливо воскликнула Франческа. — Сейчас помолвка все равно расторгнута, и, как я подозреваю, обратного хода не будет.
Слоун прищурился.
— Как вы категоричны. Скажите правду: вы сами решили его охмурить?
Франческа от удивления открыла рот:
— Какого… Мистер Слоун, как вы можете так выражаться? Конечно, нет.
— Вы продемонстрировали завидное стремление положить конец слухам о нем, за исключением, разумеется, слуха о расторгнутой помолвке.
Франческа опустила чашку на блюдце и с упреком посмотрела на Слоуна.
— Насколько я помню, Эдвард сам сказал вам, что помолвка расторгнута. Я, разумеется, ничего не знала об этом до тех пор, пока не прочла заметку в вашей газете, и мне было совершенно все равно, помолвлен он или нет, когда я просила вас пересмотреть свое отношение к вашей публикации. Я бы ни за что не поверила, что вы можете обвинить меня в такого рода умыслах.
— Хм. — Слоун смотрел на Франческу с насмешкой. — Конечно, как только он освободился от той юной леди, использование вашего на меня влияния было бы одним из способов заручиться его благодарностью и снискать его уважение.
Ну конечно, так оно и было. Потому она и поступила так, как поступила. Но причина была иной — не той, которую назвал Слоун. Подумать только — решиться соблазнить Эдварда де Лейси! Безусловно, он хорош собой и, несомненно, способен вскружить немало дамских головок, даже не имея титула и состояния. Он умен и практичен, что не о каждом мужчине можно сказать.
Франческа не выносила никчемных людей, а Эдвард де Лейси был человеком дела. В его характере присутствовала безжалостная прямота, и, хотя ей не очень нравилась эта черта в людях, она не могла не признать, что именно эта черта его характера сослужила ей добрую службу. И когда он держал ее за руку, она, казалось, ощущала каждый нерв своего тела.