Эдвард приподнял бровь.
— Справедливо ли не давать ребенку общаться со своей единственной родственницей вопреки воле ее отца?
— Мы — семья Джорджианы! — бросил в ответ Уоттс. — Кто вы такой, черт возьми?
— Эдвард де Лейси, к вашим услугам. — Эдвард умел быть надменным, когда того хотел.
— Перси! — Миссис Хейвуд вытерла слезы фартуком. — Перестань! Перси, она собралась забрать Джорджиану, и я не знаю, как мы можем ее остановить. Она сказала, что пойдет в суд, если я не приму ее предложения. Что нам делать?
Уоттс угрюмо посмотрел на Эдварда.
— В суде нам ее не одолеть. Средств не хватит, — пробормотал он.
Эллен вцепилась в рукав брата.
— Может, если я поговорю с ней, попрошу у нее прощения… Возможно, она смилостивится…
Уоттс скривился.
— Она слишком себялюбива для этого.
— Я понимаю, почему вы не можете найти с леди Гордон общий язык, — сухо заметил Эдвард. — Слишком много предубеждений.
— Вы не видели, как она себя вела, — буркнул Уоттс.
— Ваши поступки тоже не делают вам чести.
— Так что вы предлагаете, сэр? — Миссис Хейвуд утирала слезы.
— Он примет ее сторону, — процедил Уоттс.
— Помолчи, Перси. Я готова принять помощь с любой стороны, если это поможет мне уберечь Джорджиану.
Эдвард пристально на нее посмотрел. Лицо ее исказила гримаса боли, но в глазах все же теплилась надежда.
— Она любит Джорджиану, — сказал он тихо. — Очень любит. Какая бы кошка ни пробежала между вами, леди Гордон хочет одного — чтобы Джорджиана была счастлива.
Подбородок миссис Хейвуд дрогнул, но она кивнула.
— Если и вы хотите того же, то вы должны сообщить ей об этом. Тогда у вас одна цель, и недоразумение будет исчерпано.
Миссис Хейвуд закрыла глаза и покачнулась. Брат ее, пробормотав что-то себе под нос, подхватил ее, не дав упасть. Эдвард не слышал, что он сказал. Он прислушивался к голосам за дверью гостиной. Разговор шел на повышенных тонах. Уоттс тоже вскинул голову, прислушиваясь. Он тряхнул свою сестру за плечи, увидев, что у нее расширились глаза от того, что она услышала. Во внезапно наступившей в коридоре тишине звонко зазвучал высокий голос Джорджианы. В этом голосе явственно звучал гнев. Эдварду показалось, что он услышал имя Перси. Франческа ей что-то тихо ответила.
— Они ссорятся, — прошептала миссис Хейвуд. Все и так это понимали.
— Нет! — раздался крик Джорджианы и следом быстрый топот детских ног. — Нет! Мама!
Эллен Хейвуд бросилась на колени, разведя руки в стороны, и в этот момент Джорджиана распахнула дверь и выбежала в коридор, в объятия миссис Хейвуд. Эллен прижала девочку к себе. По щекам ее снова потоком бежали слезы, лицо стало пепельно-серым. У Эдварда упало сердце.