Пока Бекки их разглядывала, Джек прошел к центральной части зала, где вокруг большого куска голубой ткани, изображавшего пруд, стояли чучела уток, гусей и других птиц. В центре пруда расположилась скульптурная фигура, изображавшая ужасающе толстое чудище, которое Джек не сразу признал.
— Похоже, они не сумели найти живой экземпляр этого вида, — пробормотал он.
— А-а, — протянула Бекки, приближаясь. — Гиппопотам. Огромный какой, правда?
— Не хотелось бы мне с таким столкнуться, — заметил Джек. — Кажется, он может проглотить целый корабль.
— Говорят, они в самом деле могут веста себя очень агрессивно, — согласилась Бекки. — Я читала, что нильские гиппопотамы иногда даже нападают на лодки.
— То есть мы должны радоваться, что живем не в Африке. Не приходится сталкиваться с такими жестокими чудовищами.
— Ну, не знаю. — В голосе Бекки прозвучало что-то похожее на иронию. — В Англии так много жестоких чудовищ. В основном в образе людей.
Он хмыкнул, признавая, что в ее шутке немало истины. Больше истины, чем ему хотелось бы признавать.
Какое-то движение привлекло его внимание. В противоположном углу зала стояла еще одна клетка, не больше той, в которой спали собаки, но животное в ней было гораздо крупнее. Рогатое существо смотрело на людей сквозь пруты решетки темными влажными глазами. Оно было невероятно уродливо — немного меньше коровы, с черной шерстью, тонкими ногами, с косматой спутанной гривой и длинной остроконечной бородкой. Загнутые рога росли, казалось, прямо из ушей, а ноздри расширялись, как воронки.
— Кто это? — спросил Джек, одинаково потрясенный и заинтересованный.
— Кажется, это гну, — проговорила Бекки. — Бедняжка, ей совсем негде повернуться.
Он поглядел на свою спутницу, на то, каким искренним сочувствием светилось ее лицо, на тот жест, которым она, просунув руку между прутьями клетки, погладила горестную морду животного, и внутри у него потеплело.
Она была другая. Совсем не похожа на женщин, которых он знал раньше. Она была особенная.
— Погляди на нее, — грустно сказала Бекки. — Она когда-то бегала по африканским равнинам вместе со своим стадом, а теперь… в плену. Кажется, она готова умереть. — И она подняла глаза на Джека.
— Мы можем ее освободить? — шепнул он, переводя взгляд с антилопы на Бекки.
— Хотелось бы. — Бекки на миг зажмурилась. — Но зачем? Она же не выживет в Лондоне. Ее либо опять поймают, либо застрелят… — Она шумно вдохнула. — Здесь нет свободы.
— У тебя столько сочувствия к животному, о котором ты ничего не знаешь.
— Немножко знаю. Я читала о гну.