— И что же было дальше? — спросил Клемитиус, явно получающий удовольствие оттого, что наконец начал налаживаться кое-какой настоящий разговор.
— Я стала выпускать деловые профессиональные журналы, которые обслуживали государственный сектор. Сперва это был журнал для преподавателей, потом к нему добавился журнал для медсестер, потом еще один журнал по сестринскому делу для тех медсестер, которые считали себя слишком умными, чтобы читать тот, первый, затем я создала журнал для социальных работников и так далее. На пике своей карьеры я владела одиннадцатью журналами. Вы, наверное, даже не слышали о них. Не все хорошо продавались, зато все приносили прибыль.
— И в чем же заключался трюк? — спросила Джули.
— В объявлениях о приеме на работу, — пояснила Ивонна. — Понимаете, ни одно из соответствующих государственных учреждений не является важным клиентом для крупных газет и журналов, печатающих рекламу, но все они нанимают большое количество служащих. И в конечном итоге их объявления о приеме на работу представляют собой практически неограниченный ресурс, оплачиваемый деньгами налогоплательщиков. И это было особенно важно в девяностые годы, когда во многих государственных учреждениях не хватало профессионалов высокой квалификации. Например, за один только девяносто шестой год я заработала больше денег, чем за все восьмидесятые.
— Наверное, ты была счастлива, — неуверенно предположила Джули. Сама она редко думала о деньгах. И о том, почему у некоторых вокруг денег вращается практически вся жизнь.
— А что, похоже? — невесело вздохнула Ивонна.
— Я говорил, что моя девушка медсестра? — произнес Габриель только потому, что он все время думал об Элли с тех пор, как попал в это место.
— Возможно, она читала мои журналы, — предположила Ивонна.
— Может быть, — отозвался Габриель с сомнением.
Ивонна замолчала, ожидая, что он разовьет эту тему, но Габриель не стал.
— Самое интересное то, что никто за все это время, ни единого раза, не осмелился предположить, что мы делаем нечто сомнительное с точки зрения морали.
— Что вы имеете в виду? — спросил Клемитиус.
— Мы наживали миллионы, паразитируя на бюджетных расходах.
— Вы просто продавали услуги, — удивился Кевин. — Никто ведь не заставлял их покупать.
— В общем, да, можно сказать и так, почему бы и нет. Конечно, мы продавали услуги, на которые был спрос, но деньги, которые мы получали, были деньги налогоплательщиков, и простые люди отдавали их на медицину и образование, а они капали в карман мне, моим партнерам и — когда мы учредили компанию — держателям акций. Стоимость акций подкреплялась деньгами, изъятыми из государственного бюджета, что делало их очень выгодным капиталовложением, а потому они становились все более и более популярными, и в результате акционеры сделались чересчур жадными и начали давить на нас, побуждая обеспечивать еще большую прибыль, для чего требовалось свести содержательную составляющую журнала к минимуму, сократить штат, продавать все больше места под рекламу. Но никто никогда не задавался вопросом: а не занимаемся ли мы морально ущербной деятельностью?