На выходе из храма Рода меня встречает смотритель.
— Ты звал?
Вообще-то да, я целых пять минут просил у алтаря ответить на некоторые вопросы, но никто мне не ответил, а сейчас вот стоит, смотрит на меня. Оглядывюсь на вход в храм.
— О! Не беспокойся, просто мы не любим заходить в храм Рода.
— Э? — Нет, то что они понимают, о чем я думаю, не вызывает у меня уже никаких эмоций, могу и могут это делать, пусть их, это факт и я с ним смирился. Но почему не заходят то?
— Мы слуги Дио.
— И? — Мне все равно не понятно.
— У каждого бога кроме Орида. — Это имя бога равновесия. — Есть свой антипод. У Света есть Тьма, у Хаоса есть Порядок. А кто антипод Рода?
— Дио? — А больше вариантов не было.
— Угадал. — Умеют они такую гримасу скорчить, что не смотря на правильный ответ, складывается ощущение, что тебя держат за идиота. — Дио бог Пустоты и Жизни, он противовес Роду богу Начала и Конца. Поэтому нам слугам Его, неприятно находится в храме родян.
— Неприятно?
— Да мы можем зайти, все же в этом раунде наш Господин — судия, но нам это не нравится. — И опять делает хитрое лицо. — Не люблю когда на меня со всех стен смотрят нули!
Это какие нули!? О! Кажется я понял, это глум над знаком Рода — кругом. И мне это не нравится. Пусть я даже не особенно верю в существование этого бога Рода, но это мне кажется оскорблением той группы в которой я состою, а следовательно и меня лично!
— Я пошутил. — Тут же, прочтя мои мысли, размахивает руками смотритель. — Остынь, мы не хотим ссорится с тобой.
— Я не люблю такие шутки. — Надо сказать я горд собой. Со мной не хотят ссорится сами смотрители!
— Понятно. — Но тут мой собеседник надевает маску чиновника. — О чем хотели спросить?
— Первое. По какому принципу шел отбор людей-игроков.
— До вас была доведена это информация.
— Мне нужно уточнение. — Настаиваю на своем.
— Те кто играли в режиме двадцать четыре на семь в течении не менее пятиста дней. — Смотритель улыбается и продолжает. — Те, кто даже обедать и в туалет ходили не снимая гарнитуру связи.
И по глазам вижу, что он говорит вроде как о всех, но намекает конкретно на меня.
— Возраст людей-игроков, есть ли рамки?
— От восемнадцати до пятидесяти.
— Врете, я видел пятнадцатилетних!
И тут же моё тело скручивает безумная боль. А голова будто в тисках оказывается.
— Мы. Не. Лжем! — Почти по слогам произносит смотритель и боль отступает. — Не смей нас оскорблять. — Он поправляет складку на своем плаще. — Тот кого ты принял за пятнадцатилетнего, ему на самом деле двадцать один, просто выглядит он так. Хм-м. Молодо!