— Не из-за проигрыша. Из-за-твоей ставки, будь она неладно.
— Брось. Пьющий Песок сам сказал — ему моя жизнь не нужна. А так… смерть все равно придет за каждым. Не тревожься заранее. — И шаммахит ласково погладил девушку по руке.
Виша накрыла его пальцы своими, перевернула его узкую, сильную ладонь.
— Ты сильно поранился об это украшение?
— Да уже и не помню. Кажется где-то тут след остался, — и он посмотрел на подушечку указательного пальца. Кожа была совершенно чиста, кроме еле заметного красного пятнышка в центре.
— Что ты так беспокоишься? — Шаммахит недоумевающе приподнял брови. — Может, объяснишь?
— Виша, скажи ему. Или я сам скажу. — Тойво вышел из крохотной душевой, вытирая лицо. — У меня нет сил слышать твой страх.
— Хорошо, скажу. — И Виша замолчала.
— Великолепно. — Засмеялся альх-Хазред. — Виша, ну что такого замечательного было в этих твоих Кадатах, что от одного пузырька их работы тебя ломает как от рожи вашего ректора?
— Это работа не дома Кадат. Там, в Маноре, у меня не было времени и я не особо старалась… короче, на этом флаконе клейма Кадат нет. Я его только что наизнанку не вывернула.
— Ну и что? — не понял шаммахит.
— А то, что такую красоту мог сотворить только стеклодув дома Кадат. Своего клейма они не ставили только в том случае, если… Если не хотели нести ответственности за то, чем становилось их искусство. Они были отравителями, Альх. — Виша, наконец, решилась выговорить это слово. — Любили использовать контактные яды. Вроде того, как эта змейка. Конечно, маловероятно, что за столько лет яд сохранил свои силы, да и вообще нет никаких доказательств, что это действительно смертоносный флакон, а не обычный, но…
— Но шанс умереть от зубов золотой змеи у меня есть, так, что ли? — Флюгер отвлекся от своей работы, повернулся к Више. — Виша, где ты его нашла? В обычной, хотя и весьма роскошной ванной комнате. Не в сейфе, не в запертом шкафу. Сама подумай, кто будет хранить орудие убийства вот так, в свободном доступе? Ну вот… и успокойся, и иди уже спать.
Отправив девушку отдыхать, шаммахит вернулся к прерванной работе и первым делом додумал ту мысль, которую не стал договаривать вслух:
«Ну разве что тот, кто решил применить эту вещь по назначению и положил ее поближе к той, для которой была предусмотрена такая изысканная смерть…»
Ранним утром они собрались для запланированного разговора — но только впятером. Альх-Хазред остался в постели, по причине крайне плохого самочувствия.
— Ему стало плохо ближе к утру. Сначала он проснулся от дурного сна, застонал, заметался так, что упал с кровати. А когда пришел в себя, то понял, что ноги его почти не слушаются, ниже от колен совсем онемели. — Виша поплотнее запахнула куртку, затянула пояс. — Потом были первые галлюцинации. Не очень страшные. Ему казалось, что флюг перестал его слушаться, главное было убедить его в том, что мы на земле. Очень хочет пить, но после питья его сразу же тошнит. Сейчас паралич поднялся уже почти до середины бедра.