- Не зарекайтесь. - Я вздохнула и снова полезла в холодильник. - Лучше достаньте вон с той полки стаканы. Раз уж вы стали моим демоном-искусителем, предлагаю выпить на брудершафт.
Глава 7
- Варька, - сказал Селезнев, когда мы, троекратно облобызав друг друга, вновь уселись за стол. - Симпатичное имя! Ты позволишь мне тебя так называть?
- Ради бога, - великодушно разрешила я и окинула своего визави задумчивым взглядом. - Ты, пожалуйста, не обижайся, но твое имя не кажется мне таким удачным. Федор звучит чересчур чопорно и официально, а Федя - просто несерьезно. Дядя Федя съел медведя. Можешь предложить что-нибудь другое?
- Могу, - с готовностью подтвердил Селезнев. - Придумай мне подходящее прозвище.
Я хмыкнула. Вообще-то к абсурду мне не привыкать; он вторгается в мою жизнь на каждом шагу, но сегодня все прежние рекорды оказались под угрозой. Сначала работник милиции, призванный всеми правдами и неправдами вытягивать признания и подлавливать свидетелей на лжи, по секрету выбалтывает подозреваемой всю информацию по делу, потом изъявляет готовность совершить должностное преступление, потом с восторгом встречает предложение выпить на брудершафт и в заключение предлагает придумать ему кличку. Не слабо... Особенно если учесть, что наше знакомство состоялось час назад.
- Тебе какое? Уголовное? Покруче? Смоленый, Паленый или Меченый?
Селезнев рассмеялся, и ситуация почему-то перестала казаться мне нелепой. Наверняка в предыдущей жизни мы с ним прошли бок о бок огонь, воду и медные трубы, иначе откуда бы взяться ощущению, будто я знаю его целую вечность?
- Это чересчур экзотично. Но если ты считаешь, что мне подходит...
- Да нет, пожалуй. Погоди, дай подумать. Федор... Теодор - Божий дар. Вообще-то, если ты не врешь и действительно хочешь нам помочь, так оно и выходит: тебя послало нам само провидение, не иначе. Теодор... Тео? Нет, это ужасно. Богдан? Даня? Уже лучше, но все-таки не то. Божий дар... По-еврейски Вениамин. Веня? Нет. Бен? Фу! Бенджи? Не пойдет. А как, интересно, это звучит по-латыни?
- Donum divinum, я полагаю, - к моему удивлению, подсказал Селезнев. - Во всяком случае, donum - это дар, а божеское право, например, будет jus divinum.
- Ах да, ты же у нас юрист! - не совсем к месту брякнула я, смекнув, чем объясняется его неожиданное владение латынью. - Как ты говоришь? Донум дивинум? Длинновато. Может, сократим до Дона? Доди - тоже неплохо, но звучит как-то по-грузински. Уводящая в сторону цепочка ассоциаций. Так что ты скажешь насчет Дона?
- По-моему, здорово. Дон - это вроде сэра по-испански? Благородное прозвище. Спасибо.