— Дэрр, Зетана — не настолько больная!
По наступившей вязкой тишине я понял, что перегнул палку, но просить прощения не стал.
— Посмотрим, — прошелестел холодный голос, и ощущение чужого присутствия исчезло.
Хани
В себя я приходила тяжело. Во-первых, было холодно, во-вторых, дико болело всё тело. Наверно, я б ещё долго пролежала в подвешенном состоянии, на грани между сном и явью, если б меня не укусили. Вот так взяли и впились в кожу маленькими острыми зубками! Я охнула и отчаянно замолотила рукой, распахивая глаза. Крыска, почуявшая кровь и, очевидно, принявшая меня за труп, испуганно отпрянула. Я поднялась и всхлипнула: болела, казалось, каждая клеточка тела. Ноздри щекотал запах крови, к которому я привыкла ещё со времён бытности Жрицей, только теперь в нём было что-то неправильное…
Ну, разумеется. Ведь это моя кровь…
Руки почти не двигаются, всюду на теле синяки и ссадины, хребет болит, бок тоже. Вот урод! Надеюсь, хоть почку совсем не отбил! Стиснув зубы, я с третьей попытки встала и, пошатываясь, схватилась за стенку. Беглый осмотр показал, что для вполне обычной пятнадцатилетней девчонки, с которой здоровенный мужик поразвлекся, а потом отпинал ногами, я относительно нормально сохранилась.
От том, жив ли ребёнок, я старалась не задумываться.
Превратиться не пыталась. Боялась, что смогу…
Да уж, неплохо он меня… И хуже бывало, конечно, но так мерзко — ещё ни разу. Меня шатнуло, и я сползла по стеночке.
Внутри всё болит, но это ерунда — в детстве хуже было! В детстве…
Я сжала зубы и, молясь всем богам, попыталась достучаться до Жреческой силы.
Впервые в жизни молясь, чтоб она не отозвалась…
Я позвала сущность Жрицы. В крови закипел привычный огонь, и по моим щекам потекли слёзы. Тело скрутила судорога трансформации. Я зажмурилась, закусила губу… Ничего не случилось. Слава богам!!
— Пока жив щенок, ты не получишь моё благословение. Впрочем, теперь для тебя всё намного проще, верно?
Я вздрогнула, услышав этот насмешливый холодный женский голос, и подняла глаза.
Она стояла в углу грязной камеры, опершись на стенку, и чертила хвостом узоры на камне. Алые глаза блестели, и чистая белая кожа резко выделялась на фоне грязных стен.
Да, Тарра, богиня войны, жестокости и разрушений, всегда умела выглядеть красивой. Вспомнив свою жреческую бытность, я склонила перед ней голову. Богиня усмехнулась:
— Да, детка, и до чего ты дошла? Смотри, какая я, — насмешливо вздёрнутый подбородок, — И во что теперь превратилась ты, — кончик хвоста приподнял мою голову, и богиня презрительно усмехнулась, рассматривая, видимо, ссадины и синяки на лице.