Если бы она могла сбежать от него… Но она застряла здесь, в его замке, работая во благо его дела, а каждую ночь в его спальне изнывала от неудовлетворенного желания.
Он прав.
Она сдастся на милость победителя. Так почему не здесь? Почему не сейчас? Ведь у них сейчас имеется, быть может, последняя возможность.
Сегодня Просперо заставил ее посмотреть в глаза правде, которую она старалась не замечать: Рауль возглавляет мятеж. Даже если мятеж закончится удачно, его могут убить. А если мятеж не удастся, его убьют с такой жестокостью, как если бы он был опасным уголовным преступником.
При этой мысли Виктория уставилась в темноту комнаты, освещенной лишь пламенем камина и единственной свечой. Что она будет делать, если Рауля убьют? Будет каждый день своей жизни сожалеть о том, чего не осмелилась разделить с ним страсть?
Да, именно это ее и ожидает. Потому что она дурочка.
«Пусть уж буду дурочкой, но его дурочкой».
Откинув одеяло, она встала. Она знала, что он не спит. Она чувствовала, что он наблюдает, как она осторожно идет в слабом лунном свете к его кровати. Но он не сказал ни слова — не приободрил ее, не остановил. Он просто ждал. Ей пришло в голову, что ждать он умеет. Он всю жизнь ждал своего трона. Он ждал, когда она примет решение, с того момента, как увидел ее в отеле… а может быть, ждал с тех пор, как они поцеловались на балконе в доме Гримсборо.
Может, это было неизбежно?
Он лежал, заложив руки за голову, и на его мощных предплечьях играли мускулы. Грудь его была обнажена, одеяло прикрывало его до пояса.
Виктория села на его постели, но он и бровью не повел. У него было потрясающее терпение.
— Сними ночную сорочку, — сказал он. В его низком голосе звучали требовательные нотки. — Я хочу, чтобы твоя грудь прижималась ко мне, когда ты будешь меня целовать.
Виктория замерла.
Да, она была права. Он настаивал на полной безоговорочной капитуляции. Она отдаст ему все и никогда не посмеет сказать, что не знала, что делает.
Виктория нерешительно расстегнула пуговицы на груди и осторожно спустила сорочку сначала с одного плеча, потом с другого.
Теперь она показывала себя ему добровольно, а для этого требовалось больше самоуверенности.
Хоть бы он помог ей…
Крепко ухватившись за легкую ткань сорочки на груди, она ждала, затаив дыхание, но он ничего не сказал. И ничего не сделал.
Однако Виктория чувствовала, как от него исходят тепло, страстное желание и соблазн. Если она хочет и впрямь отдаться ему, то нужно действовать и не колебаться.
Виктория медленно высвободила руки из рукавов сорочки и спустила ее до талии. Рауль схватил ее за плечи и прижал к себе.