Виктория огляделась вокруг.
Данел сел на пенек, покрытый ковром, и улыбнулся Виктории — гнусная ухмылка была, судя по всему, в его арсенале излюбленным средством расположить к себе собеседника. Указав на подушку, лежавшую у его ног, Данел подозвал Викторию к себе.
Отлично. Им нужно поговорить.
Она подошла к нему и села.
К ним сразу подошла Селеста и поднесла два рога, наполненных каким-то густым пенящимся напитком.
Поблагодарив ее, Виктория осторожно понюхала напиток. Это был эль — по крайней мере, ей показалось, что это эль.
Данел осушил свой рог и вытер рукой рот.
— Пей! — приказал он. — Это избавит тебя от глистов и многих других болячек.
Пытаясь вести себя непринужденно, Виктория сделала глоток эля и отправила в рот ложку рагу — оленина, подумала она, с какими-то овощами, которых она не узнала, — и откусила кусочек хлеба. Глядя ему прямо в глаза, она сказала по-английски:
— Спасибо, что пригласили в свой лагерь.
Она убедилась, что он понял ее, когда он громко расхохотался.
— Неудивительно, что Сейбер тебя обожает… Везде успевает этот проныра.
— Он меня совсем не обожает, но вы правы — он проныра. — Что бы это ни означало. Слово звучало достаточно обидно, и, все еще глядя ему в глаза, она добавила: — Быть пронырой — это его семейная черта.
Данел снова ухмыльнулся:
— Тебе хочется меня оскорбить?
— Я хочу понять, почему вы не объединились с Сейбером, чтобы покончить с господством де Гиньяров.
Маленький тиран в гневе вскочил на ноги и пересек лагерь, пиная по дороге корни и камни, крича что-то по-морикадийски и дико жестикулируя. Виктория наблюдала за ним, а также за реакцией его людей. Никто не струсил. Они просто отступали в сторону, пропуская его. Селеста продолжала помешивать рагу в горшке. Они не боялись ни его, ни его приступов ярости.
К тому времени как Данел вернулся к Виктории, она уже съела почти все рагу.
— Я вас не поняла, — сказала она. — Извините, но мой морикадийский язык еще недостаточно хорош.
Он сердито взглянул на нее:
— Разве дети плохо вас учат?
— Они стараются изо всех сил, — ответила Виктория. Значит, в замке имеется шпион, возможно, даже не один, подумала она и повторила свой вопрос: — Ну, так почему же вы не объединили усилия с Сейбером. Вдвоем вам было бы легче победить Гиньяров?
— Это ему следует присоединиться ко мне, — сказал Данел. — Я старше, я законнорожденный, и я морикадиец. Пока Сейбер прятал свою задницу в Англии, я боролся за революцию. Мои люди и моя семья боролись за революцию. Я умею бороться, я умею побеждать. Но оценила ли моя семья мою борьбу? Мои победы? Это сделали не все, а только некоторые. — Он протянул руки, как будто обнимая лагерь. — Преданные члены моей семьи по-прежнему со мной. Но когда этот вонючий прыщ, мой кузен, вернулся из Англии, некоторые из членов моей семьи, поверив, что этот полукровка и есть подлинный король, бросили меня и переметнулись к нему.