Затем перерезали ей горло.
А поскольку, как и положено, лица клоунов размалеваны на один манер, они всегда улыбались.
Мы с Филом в то время почти достигли возраста, когда дети перестают бояться клоунов, а также верить в Санта-Клауса или в то, что ты давно утерянный сын миллиардера, который вдруг объявится и заявит на тебя свои права.
Мы уже вернулись после игры «Литл Лиг» в Сэйвин Хилл, но задержались почти до сумерек — играли в войну в роще позади школы Мотли, карабкаясь по ветхой пожарной лестнице на крышу здания. Когда мы наконец спустились вниз, день явно клонился к закату, похолодало, а тени вытянулись вверх по стенам и тяжело разлеглись на безлюдном тротуаре, как будто были высечены на нем.
Мы двинулись вниз по Сэйвин Хилл авеню, солнце скрылось совсем, а небо приобрело оттенок полированного металла, по которому взад-вперед носились клубы туч, удерживая прохладу в пределах залива, и мы игнорировали урчание в желудках, говорящее о том, что рано или поздно нам придется пойти домой, а дома было кисло.
Когда мы стали спускаться вниз по улице, которая, хорошо помню, была совершенно пустынна, и миновали станцию метро, то заметили, что за нами едет фургон. Затем он появился перед нами, и все это происходило в той внезапной пустынности, которая наступает в нашей округе в часы вечерней трапезы. Еще не было темно, но мы заметили оранжевые и желтые квадраты светящихся окон в домах, выходящих на авеню, а также одинокую хоккейную шайбу, притулившуюся у колеса машины.
Все сидели по домам, ужиная. Даже в барах было тихо.
Фил своей мощной рукой запустил мяч в воздух, и тот взлетел немного выше, чем я ожидал; мне пришлось подпрыгнуть и извернуться, чтобы поймать его. Приземляясь, я снова развернулся, и вот тогда-то и увидел белое лицо с синими волосами и растянутыми губами, взирающее на меня из пассажирского окна фургона.
— Хороший прыжок, — сказал клоун.
В нашей округе существовал единственно возможный ответ клоунам.
— Пошел на!.. — ответил я.
— Хороший мальчик, — сказал клоун, и мне не понравился его тон и улыбка, когда он произнес это, не снимая руку в перчатке с дверцы.
— Хороший, — сказал водитель. — Очень, очень хороший. А твоя мама знает, что ты умеешь так ругаться?
Я стоял совсем близко от дверцы, словно примерзнув к асфальту, не в состоянии двинуться с места. Я не мог отвести глаз от красного рта клоуна.
Фил, как я заметил, успел уйти довольно далеко, но видно было, он тоже напуган.
— Может, вас подбросить, ребята? — спросил клоун-пассажир.
Я покачал головой, во рту у меня пересохло.