,обернулся простыней до пояса. В таком виде я проковылял на кухню.
Энджи стояла посреди комнаты, держа обеими руками чашку с кофе. Несколько разбитых тарелок валялось на полу и в раковине.
— Кофе? — спросила она.
Я нашел метлу и стал сметать осколки. Энджи поставила свою чашку на стол и наклонилась ко мне, подавая совок.
— Ты, вижу, все еще недооцениваешь пользу сна? — спросил я.
— Чепуха. — Она собрала осколки и бросила их в мусорную корзину.
— Откуда ты знаешь? Ты никогда не пробовала.
— Патрик, — сказала она, сваливая в корзину очередную порцию стекла, — я не виновата, что ты до утра пил со своими дружками.
Надо же, моими дружками.
— Откуда ты знаешь, что я с кем-то пил?
Она выбросила последнюю кучку стекла и выпрямилась.
— Потому что твоя кожа имеет характерный зеленый оттенок, и еще потому, что на моем автоответчике утром раздавался невнятный пьяный лепет.
— А-а… — Я едва вспомнил телефон-автомат и короткие гудки. — И что было в том послании?
Она взяла свою чашку кофе со стола и прислонилась к стиральной машине.
— Что-то вроде: «Где ты, сейчас три часа ночи, случилось что-то страшное, надо поговорить». Остальное не поняла, потому что, мне кажется, ты перешел на суахили.
Я спрятал совок, метлу и корзину для мусора в кладовку и налил себе чашку кофе.
— Итак, — сказал я, — где же ты была в три часа ночи?
— Ты мне что, отец? — Она нахмурила брови и ущипнула меня за талию выше простыни. — А сам вон жирок нарастил.
Я достал сливки.
— Ничего подобного.
— А знаешь, почему? Потому что ты до сих пор пьешь пиво, как студент.
Я пристально посмотрел на нее и добавил в кофе сливок.
— Ты собираешься отвечать на мой первый вопрос?
— Насчет того, где я была прошлой ночью?
— Да.
Она отхлебнула кофе и взглянула на меня поверх чашки.
— И не подумаю. Я проснулась сегодня с теплым, однако смутным ощущением и широкой улыбкой на лице. Очень широкой.
— Такой же, что я вижу в данный момент?
— Шире.
— Гм-м-м… — сказал я.
Энджи уселась на стиральную машину.
— Итак, ты звонишь мне на бровях в три часа ночи, чтобы проконтролировать мою сексуальную жизнь. В чем дело? — Она зажгла сигарету.
— Помнишь Кару Райдер? — спросил я.
— Да.
— Ее убили прошлой ночью.
— Нет. — Глаза ее расширились.
— Да. — Из-за дополнительной порции сливок мой кофе напоминал детское питание. — Распята на Митинг Хаус Хилл. — На мгновение она закрыла глаза, затем открыла. Она посмотрела на свою сигарету так, словно та могла ей что-то объяснить.
— Есть догадки, кто мог это сделать? — спросила она.
— Да нет, никто вроде не маршировал по Митинг Хаус Хилл с окровавленным молотком, выкрикивая: «Кто со мной распять бабенку?», если ты это имела в виду. — Я вылил свой кофе в раковину.