– Теперь, ребята, вы друг другу не верите. Так что, воюйте до победы, – пожелал он обеим сторонам и поднялся на ноги. – Бейтесь, не щадя живота.
Он направился к лесу, шагая не спеша, не выискивая глазами, где можно спрятаться. Перестрелка за его спиной затихала, стреляли там реже и реже. Какая-то смутная догадка шевельнулась в его мыслях, она затрагивала и Анну, и последний месяц петербургской жизни, и каким-то образом была связана с дуэлью. Догадка не желала оставлять его, подводила к неким важным прозрениям.
Шава и китаец Чак, пригибаясь, чтобы не быть замеченными японцами, пробрались к валунам над обрывом, за которыми притаился обеспокоенный Кривой Нос.
– Японцы больше нам не поверят, – объявил сообщникам Шава.
– Я думал, японцы на юге, – теряя наглую самоуверенность, проговорил Кривой Нос.
– Они везде, – с неожиданной враждебностью сказал Чак.
– Ну, ты нас и втянул, – Кривой Нос сплюнул Шаве под ноги. – Надо убираться, пока целы.
– Слушай, – раздельно произнес Шава, и акцент его усилился, – еще раз услышу... лучше бы тэбе нэ родытся. Понял?
– Да ладно ...
– Понял? – повторил Шава с угрозой в голосе.
– Понял, – вынужденно ответил Кривой Нос. Не выдерживая взгляда Шавы, он повернул голову, посмотрел туда, где укрылись японцы.
– Мы должны их убить! – с внезапной решимостью заявил Чак.
– Золотые слова! – одобрил Шава. – Теперь слушайте меня. Ты, – он пальцем ткнул в грудь Кривому Носу, – будешь здесь. Мы обойдем их и постреляем, как глупых куропаток. Я пойду туда, – он указал, куда отправится сам, – а ты, – Шава показал на Чака, – зайдёшь им со спины.
Перебежками, после каждой приседая за камнями, Чак первым отправился выполнять полученную задачу. Он направлялся вниз по течению речки. Шава подождал, когда он удалится, пропадёт из виду, и двинулся в противоположном направлении. О Шуйцеве не упоминалось, как будто о нем позабыли.
А он тем временем сидел на мху толстого корня высокой сосны, через куртку и свитер ощущая спиной неровности её коры. Ружье покоилось у него поперек колен. Изо рта торчал стебель травы, и он вяло жевал его, чтобы легче было сосредоточиться на том, о чём думалось. По телу вновь пробежал озноб. Из-за соседнего дерева выглянула белка и шустро, по-хозяйски заспешила по рыжему стволу наверх. Степаныч рассказывал, они начали переселяться из Сибири, но встречались пока очень редко. Значит, ему повезло, видел уже второй раз. Мысли вернулись к тому, что осознал только что, – на опыте участия в событиях дня он понял, что произошло тогда на дуэли. Однако радости от этого не испытывал, даже удивился своему равнодушию. Странным было, что ни о чем не сожалел. Настойчиво пробуждались воспоминания об Анне. Давали трещины, оседали, обваливались стены разделивших их жизни препятствий. Он чувствовал, – вскоре опять потянет к людям. И в глубине души был рад тому обещанию, которое дал умирающему Гарри, как поводу возвращения к ним.