От всех этих картин его сна, у нее закружилась голова. Она была потрясена тем яростным голодом, что он испытывал. Смущена из-за того, что, увидела узорчатый потолок их номера в отеле, когда он запрокинул голову, стараясь не кончить.
Но ее волосы скользили по его телу, ее бедра неустанно терлись о его, а нежная грудь прижималась к крепкой грудной клетке. Он ощущал, как она жадно пила его кровь, и знал, что больше не сможет сдерживаться…
Неожиданно вынырнув из воспоминаний, Эмма покачнулась и моргнула.
Лаклейн повел себя благородно. Сдержал своё слово даже под натиском этой жажды. И сейчас она хотела вернуться в ту ночь, чтобы дать ему то, чего он так отчаянно желал. Но она не могла. Потому что это был всего лишь сон. Или воспоминание. Неожиданно Эмма соскользнула с бортика. Инстинктивно приземлившись сначала на корточки, следом она все равно упала на землю.
Всё точно так же, как когда ей приснилось ожерелье.
Она сходила с ума. Как Никс, видящая то, что не должна.
Лаклейн, что ты со мной сделал?
И вот теперь она сидела на мокрой траве в странной стране, где неправильно расположенные звезды висели так низко, что казалось, будто небо опустилось.
На рассвете Эмма не вернулась.
Охранники проследили, как она вошла в дом, и остались сторожить входы в замок. Но прошел совершенно безумный час, прежде чем Лаклейн ее нашел. Свернувшись в клубочек, она спала под лестницей в кладовке для швабр. Знала ли Эмма, что запах хранившихся там аммиака и мастики перебьет ее собственный?
Обнаружив свою пару дрожащей в пыли, Лаклейн заскрежетал зубами. В один миг его тревога обернулась яростью.
— Проклятье, Эмма, — поднимая ее, рявкнул он. О чем, черт возьми, она только думала? Он установит определенные правила, и, ей-Богу, Эмме придется…
Солнечный свет залил коридор, и Лаклейн бросился в угол, прикрыв ее тело своим.
— Закройте гребаную дверь!
— Мои извинения, — дверь закрылась, и за его спиной зазвучал знакомый протяжный голос. — Не знал, что здесь будут вампиры. Тебе следовало повесить табличку.
Помещение вновь окутал полумрак. Повернувшись, Лаклейн увидел Боуэна, своего старого друга. Удовольствие от встречи с ним померкло, когда он заметил, как сильно тот похудел. Походивший некогда телосложением на Лаклейна, сейчас Боу выглядел тощим и костлявым.
— Не успел я отойти от шока, увидев тебя живым, как ты, похоже, припас еще сюрприз, — подойдя поближе, Боуэн принялся нагло рассматривать лежащую на руках у Лаклейна Эмму, и даже приподнял ее волосы, и потрепал по подбородку — Красивая малютка. Немного грязновата.