Боуэн подошел к другому окну, выходящему на ту же сторону.
— Я все улажу. Почему бы тебе немного не расслабиться?
— Нет, я пойду, — хромая, Лаклейн направился было к двери.
Боу положил руку ему на плечо:
— После того, как ты ясно высказал свои желания, Касс не осмелится навредить ей. Я избавлюсь от Кассандры, а затем поговорю с Эммой. Хуже не будет.
— Нет, Боу, ты можешь… испугать ее.
— О да, — тот поднял брови, и на его лице появилось насмешливое выражение. — После сегодняшнего вечера мне совершенно ясно, что тебе попался самый, что ни есть, хрупкий воробушек. Не волнуйся, я постараюсь облегчить ей задачу, как только смогу. Даже расслаблю челюсти на тот случай, если она захочет по ним врезать.
***
Вскочив на крышу павильона, Эмма принялась ходить по краю. Она сейчас так нуждалась в своем ай-поде, что даже переспала бы за него с этим вруном.
Но ей подумалось — «Не имеет значения, что плеер разбили вампиры. Все равно сейчас даже агрессивный рок звучал бы вяло в сравнении с ее собственными тирадами.
Как он осмелился сотворить с ней такое? Только она отошла от нападения вампиров, его превращения, а затем и атаки Касс, как он швырнул эту… эту ложь.
Стоило ей только привыкнуть к нему, начать даже каким-то образом чувствовать себя уютно в его присутствии, как он преподносил очередной сюрприз. Все эти изменения вокруг — притом, что она редко покидала дом и не относила себя к тем, кто легко приспосабливается — и изменения внутри нее пугали Эмму. Если бы она только могла найти что-то постоянное в этом вихре перемен. Лишь одно единственное, чему смогла бы довериться…
— Я могу помочь тебе сбежать.
Зашипев, Эмма отпрыгнула назад и, перескочив через флюгер, очутилась на высоко расположенном карнизе. Увидев на крыше павильона Кассандру, она присела и приготовилась на нее наброситься. Каждый раз, при мысли, что эта роскошная, крепко сбитая ликанша была веками влюблена в Лаклейна, Эмму охватывало желание выцарапать той глаза.
— Я могу достать тебе машину, — продолжила Кассандра. Подувший легкий ветерок разогнал туман и отвел прекрасные выгоревшие на солнце волосы Кассандры с ее таких нормальных ушей.
У нее на носу были едва заметные веснушки, и Эмма позавидовала каждой из них.
— И зачем же тебе это делать? — спросила она, прекрасно зная, зачем. Шлюшка хотела Лаклейна.
— Он пытается удержать тебя в плену. А Боу сказал мне, что ты наполовину валькирия, и твоя валькирская кровь, должно быть, вскипает при одной только мысли об этом.
Эмма испытала острое чувство неловкости. Ведь у нее и в мыслях не было чего-то вроде «верно, мой мудрый враг, кровь валькирии, что течет во мне, требует абсолютной свободы». Она ее ничуть не волновала. Эмму просто взбесило, что Лаклейн соврал. И то, что Никс кинула ее в клетку со львами, в десятый раз сбросив ее звонки.