Эмма считала, что они спасли ей жизнь, а вышло, что они же и поставили ее под угрозу. Меньшее зло, что они выбрали, оказывало влияние на каждый день ее жизни. Эмма поднялась и, спотыкаясь, прошла в ванную, где ополоснула лицо водой. «Эм, возьми себя в руки», подумала она, ухватившись за край раковины.
К тому времени, как Лаклейн вернулся за ее чемоданом, эмоции Эммы достигли уровня полыхающего гнева, и она направила его прямо на заслуживающую того цель. Не сводя с него пристального взгляда, она стала резкими, сильными движениями демонстративно смахивать набивку подушек со своего багажа. Что заставило Лаклейна нахмуриться.
По дороге к машине Эмма с трудом сдерживала шипение и желание ударить ногой по внутренней стороне его коленки. Лаклейн повернулся и открыл для нее дверцу.
Как только они забрались внутрь и она включила зажигание, ликан сказал.
— Ты … все слышала?
— Слышала что? — выпалила она. — Как ты кромсал номер, словно безумный ниндзя?
Но, заметив его озадаченный взгляд, все же ответила.
— Нет, не слышала.
Эмма так и не попросила его разъяснить свое поведение. Хотя знала, что он хотел бы услышать ее вопрос, чувствовала это. Когда он так и не отвел взгляда, она сказала.
— Не дождешься, я в эту игру не играю.
— Ты ничего не скажешь?
Она сжала руль.
— Ты злишься? Не такой реакции я ожидал.
Эмма взглянула на ликана. Ее контроль над своими эмоциями и внутренний страх перед Лаклейном сейчас казались ничем по сравнению с тем, что еще совсем недавно она была на волосок от гибели.
— Я злюсь, потому что от смерти в твоих когтях меня отделял ровно дюйм. Что, если в следующий раз не будет даже этого дюйма? Во сне я чрезвычайно уязвима — беззащитна. А по твоей вине оказалась в подобной ситуации.
Какое-то время он просто смотрел на нее, не отрывая глаз, а затем выдохнул и сказал то, чего она никак не ожидала услышать.
— Ты права. И раз это случилось во время сна, я больше не буду спать рядом.
В памяти Эммы сразу же всплыло его влажное и такое теплое тело, прижимавшееся к ней. Она не хотела отказываться от этого, осознание чего заставило ее гнев разгореться еще сильнее.
Пока Эмма настраивала на ай-Поде плей-лист с «Агрессивным женским роком», Лаклейн, напряженный, натянуто сидел на своем месте.
— Что это? — спросил он, словно не смог удержаться.
— То, что воспроизводит музыку.
Указав на радио, он добавил. — Разве не это воспроизводит музыку?
— Воспроизводит, но не мою музыку.
Он удивленно поднял брови.
— Ты пишешь музыку?
— Программирую, — ответила она, и с безграничным удовлетворением вставила в уши наушники — отгородившись от него.