— СНОАМ, — прошептала Джессика. — Я думаю, что она уже решила, как поделить захваченное у Атридесов.
— Что СНОАМ, когда даже погода в наше время изменчива, как флюгер, — сказала старуха. — Император и его друзья требуют шестьдесят пять процентов от директорских прав компании. Они тоже почуяли запах добычи. И чем она крупнее, тем больше вожделение. Это неизбежная страница истории, девочка.
— Что мне сейчас позарез нужно, — сказала Джессика, — так это взгляд в историю.
— Не надо шутить! Ты не хуже меня знаешь, какие силы нас окружают.
Джессика с горечью проговорила:
— А мы как щепки в потоке!
— Помолчать бы тебе, девочка! На эту дорогу ты вступила сама, и я знаю, что тебя ожидает.
— «Я — Бене Гессерит. Я существую только для того, чтобы наблюдать», — процитировала Джессика.
— Правильно! — сказала старуха. — И все, на что мы теперь можем надеяться, — это спасти главное: основу для продолжения рода.
Джессика закрыла глаза, чувствуя, как слезы жгут ей веки. Наконец она произнесла:
— Я заплачу за свои ошибки.
— А твой сын тоже будет платить за твои ошибки?
— Я постараюсь его защитить!
— Защитить! — фыркнула старуха. — Ты же хорошо знаешь, в чем гнездится слабость! Защищая его, ты лишишь его силы, необходимой ему, чтобы выполнить свое предназначение.
Джессика отвернулась и посмотрела в окно. Старуха поднялась, поправляя платье.
— Позови сына, мне пора уходить. — Голос старухи смягчился. — Джессика, девочка, я бы хотела остаться и помочь вам, но каждый должен идти своим путем.
— Я знаю.
— Ты дорога мне, как любая из моих дочерей, но я не могу смешивать материнские чувства с долгом.
— Я понимаю…
— То, что ты сделала и почему ты это сделала, — мы знаем обе. Хочу сказать тебе в утешение, что твой сын может стать вершиной Бене Гессерит. Однако не питай слишком больших надежд — у него один шанс из тысячи.
Джессика сердитым жестом смахнула слезы со своего лица.
— Вы снова заставили меня почувствовать себя маленькой девочкой, отвечающей первый урок. Люди не должны уподобляться животным. А я была так одинока…
— Это следовало бы сделать одним из испытаний, — сказала старуха. — Люди почти всегда одиноки. А теперь зови Пола, у него было время подумать. Я еще должна задать ему несколько вопросов.
Джессика кивнула и, подойдя к соседней двери, открыла ее:
— Пол, зайди к нам, пожалуйста.
Пол нехотя вошел к женщинам, в его походке сквозило упрямство. Он взглянул на мать так, как будто она была ему чужой. При виде Преподобной он насторожился и приветствовал ее как равный равную.
— Давай вернемся к вопросу о твоих снах, юноша, — сказала ему старуха.