— Вы меня, конечно, убьете, да?
— Не имею никакого желания, дорогая мисс. Напротив. Наша жизнь до того скучна, что любой пустячок ее может скрасить.
— Что вы хотите сказать, черт бы вас побрал?
— А вот что: член высокого суда, адвокат, политик и другие важные лица весьма ловко отстранены от дела, которым они хотели заняться. Разве вас не восхищает и не веселит тот факт, что некая Важная Персона не может занять свое законное место и должна сидеть дома?
Девушка остановила на нем взгляд.
— А вы очень милы, — сказала она серьезно. Ее реплика едва не поколебала его душевное равновесие.
— Речь не обо мне, — сказал он сердито. — Речь о старине Гидеоне.
— Мне больше жаль профессора Риго!..
— Да, мы не слишком вежливо с ним обошлись, и надо будет принести ему извинения. Что касается остального… Я не знаю, мисс Морелл, почему вы так поступили, но меня вполне устроила ваша затея… за исключением двух моментов.
— Каких?
— Во-первых, мне кажется, что вам следует больше доверять доктору Гидеону Феллу; он — добрейший человек и в состоянии принять и понять все, что ему расскажут. Как бы он позабавился историей о человеке, убитом в полнейшем одиночестве! Если, конечно, предположить, — добавил Майлз под впечатлением странного, тревожного вечера, — что эта история — реальность, а не бред или розыгрыш. Если бы вы сказали доктору Феллу…
— Я не знаю никакого доктора Фелла! Я и тут солгала.
— Не важно.
— Нет, важно, — возразила Барбара и прижала к глазам ладони. — Я не знакома ни с одним членом клуба, но, как вы заметили, мне стали известны их имена и адреса, а также то, что профессор Риго будет рассказывать о деле Бруков. Я позвонила всем по телефону — за исключением самого доктора Фелла — от лица его секретарши и сообщила, что ужин откладывается. Затем я позвонила доктору Феллу от имени президента клуба и молила Бога, чтобы их обоих не было дома этим вечером на случай, если кому-нибудь из них взбредет в голову связаться с другим и узнать причину отсрочки.
Она умолкла, взглянула вперед, на стекло кабины шофера, и медленно проговорила:
— Это не просто шалость.
— Да. Я так и понял.
— Вы поняли? — вскричала Барбара. — Значит, вы все поняли?
Машину сильно тряхнуло, яркий свет фар встречных автомобилей на миг ослепил их и тут же метнулся к боковым стеклам, окропленным дождем.
Барбара обернулась к нему. Чтобы успокоиться, погладила рукой прозрачную перегородку шоферской кабины. Волнение, раскаяние, почти детское смущение и… да, явное расположение к нему… рисовались на ее лице так же отчетливо, как и желание сказать еще что-то, но она не сказала. Только добавила: