Майлз постоял с минуту не шелохнувшись, приводя в порядок взбаламученные мысли. Затем нагнулся и принялся поднимать упавшие книги.
Все-таки почему женщины так настроены против Фэй Сетон? Например, Барбара Морелл вчера вечером тоже исподволь настраивала его против Фэй Сетон… Или ему так показалось? В поведении Барбары многое было непонятно; ясно одно: она была взволнованна и растерянна. Однако Фэй сказала, что не знает Барбары Морелл, хотя дважды упомянула — с подозрительной настойчивостью — о человеке с той же фамилией…
Джим Морелл, так его звали.
Майлз Хеммонд вернулся к окну и сел на подоконник. Черная лесная громада Нью-Фореста, надвигавшаяся на дом, замерла в каких-то двадцати ярдах от изгороди. Майлз глядел на лес, вдыхал влажный аромат зелени, и нервы постепенно успокаивались. Он распахнул окно во всю ширь, повернулся и выпрыгнул наружу.
Благоуханный мрак вливался в легкие, освобождал сердце от тяжести. Майлз спустился по пологому откосу лужайки и пошел к лесу. Оглянувшись, он увидел свой дом с восточного торца: вот окно библиотеки, вот окно темной столовой, рядом — мерцающий огонек в холле, а там дальше — входная дверь с крыльцом. Большую часть всех комнат Грейвуда занимали спальни, в основном — пустые и неприбранные.
Затем его взгляд скользнул по второму этажу, были видны и окна левой стороны дома, выходившие на юг. Спальня Марион располагалась как раз над библиотекой. Окна спальни, выходившие на восток, были плотно закрыты занавесками, а южные, обращенные к лесу, пропускали слабый желтый свет, падавший на листву ближних деревьев. Хотя внутренность этой угловой освещенной комнаты Майлз не мог разглядеть оттуда, где стоял, он заметил, как в желтоватом квадрате окна вдруг появился темный женский силуэт и тут же исчез.
Кто это? Марион? Или Фэй Сетон, которая поднялась к ней перед сном?
Не все ли равно!
Майлз повернулся спиной к дому и, что-то бормоча себе под нос, зашагал на север, к дороге. Посвежело — не мешало бы захватить плащ, — но звенящая тишина и яркий лик луны над верхушками деревьев заставили его забыть о всех заботах и неприятностях.
Вскоре он дошел до деревянного мостика через ручей. Поднялся на мостик, облокотился на перила и стал слушать ночное журчание воды. Так стоял он минут двадцать, погрузившись в собственные мысли, в которых одна молодая особа занимала далеко не последнее место, как вдруг его привел в чувство шум автомобильного мотора.
Со стороны шоссе по лесной дороге к ручью приближалась машина, под колесами тихо шуршал гравий, ровно урчал мотор. Вынырнув из леса, машина остановилась, из нее вышли двое, один — с электрическим фонариком. Когда они подошли ближе к мосту, Майлз смог различить их силуэты: один приземистый, округлый, быстро семенил короткими ножками; второй — невероятно высокий и толстый, казался в своем длинном пальто с пелериной сказочным великаном, чуть ли не Гулливером; великан шагал вразвалку, шумно отдуваясь, как разводящий пары локомотив.