Преследователь с малиновыми волосами стоял тут же, в общей толпе, и смотрел на свою жертву. Из-за его черных очочков, и полоски усов, загораживающей верхнюю губу, не понятно было, то ли он улыбался, то ли сердился, но ближе не подходил.
В положении Сереги было все-таки одно небольшое преимущество - главный редактор "Радио для глухих" теперь в прямом смысле этих слов не хотел пачкать об него руки, и особенно - свой парадный пиджачок.
Но, похоже, он все же улыбался, словно молчаливо спрашивая: что, радиохулиган, допрыгался? Попался? Влип? Прилип?
- Вы хоть представляете, какой он нам нанес материальный ущерб? снова закричала женщина злым голосом. - На тысячу рублей, если не больше. Вы что, думаете, я теперь буду эти деньги из собственного кармана вынимать?
- Да он же не нарочно! - возразила женщина добрым голосом. - Случайно поскользнулся.
- Но мне от этого не легче. И поглядите на него - он ещё и улыбается, гаденыш!
- Да нет же - плачет, - возразила сердобольная женщина.
Свесив голову, с которой белыми струйками стекало какое-то сладкое месиво, Серега ждал, чья сторона возьмет верх.
Но чуда, увы, снова не произошло - у женщины со злым голосом почему-то нашлось гораздо больше единомышленников, и уже через несколько минут в мальчика вцепилось несколько женских рук, которые потащили его к выходу.
Попутно женщины приговаривали, что директор сам должен решить, что делать вредителем, и кто именно должен отвечать за причиненный ущерб.
Серега поднял глаза на парня с малиновыми волосами - ему вдруг показалось, что тот теперь смотрел на него с грустью и сочувствием. Хотя, с другой стороны, как могут глядеть с сочувствием черные кругляши очков?
- Понимаешь, мы просто искали Ирину Кондрашкину. Ну, вашу Ирэн. Так вот, она пропала. Ее кто-то украл, - сказал Серега, обращаясь к главному редактору.
- Что-о-о? - изумился парень, и его кругленькие очки поехали на лоб.
Он даже выдернул из ушей наушники, но поговорить среди шума и гама им больше все равно ни о чем не дали.
Шесть пар цепких, женских рук уже бесцеремонно выталкивали Серегу к лестничной площадке, потом по ступенькам вверх, в знакомый широкий коридор, по-прежнему заполненный детьми.
Все эти лестничные пролеты, и особенно квадратные метры коридорной площади, которые Серега только что со свистом одолел за несколько стремительных минут, теперь показались ему долгими, бесконечными пространствами.
Серега шел по мраморным ступенькам, шагал по новенькому линолеуму, и за ним повсюду тянулся белый след, напоминающий пролитую сгущенку.