— Гм, — сказал я, — приятно общаться с красивой и умной, это вообще уродство какое-то, вывих природы. Из-за вас с полсотни женщин ходят уродливыми и дуры дурами… но я заинтересовался этим странным магом, что может достичь вершин, но в то же время вот так все бросить к женским ногам.
— Вы не бросите, — заверила она.
— Почему?
— Вы моложе, — определила она. — И всегда таким будете, в любом возрасте продолжите карабкаться на гору к своим непонятным нам победам. Но не все же такие!
— Слава богу, — сказал я. — У меня больше шансов их догнать и обойти. Обойти в смысле обогнать, а не в смысле… общепринятом смысле, все мы люди.
Она взглянула на меня исподлобья.
— Почему-то мне кажется, вы в самом деле… обойдете. В обоих смыслах. И даже в третьем, если он есть, а у вас он наверняка есть.
Я остановил коня.
— Хорошо, я подумаю, чем помочь. Зигфриду, разумеется, твои проблемы нас не касаются. По крайней мере, меня. А сейчас возвращайся в город. Зигфрид скоро вернется из замка, поедет по этой дороге.
Зигфрид вернулся через полчаса, даже и не знаю, что его так тревожит в замке, и тут же засобирался в город, вид настолько виноватый, что я сказал с досадой:
— Знаешь, ты спокойно можешь переночевать там. Не гоняй бедного коня зря туда-сюда.
— Ваше высочество!
— Твой сюзерен, — напомнил я уже с раздражением, — в центре лагеря! Священники и алхимики любую заразу заметят. Побудь со своей, пока армия отдыхает.
Он помялся, посмотрел на меня искоса.
— Вообще-то, ваше высочество, я хотел бы взять ее с собой.
— Что? — изумился я. — Каким образом?
Он сказал с неловкостью:
— У сэра Клемента же есть… эта, как ее… советница?
— Эльфийка? — переспросил я. — Ну да, у него эльфийка, у тебя будет ведьма… Во что превратится армия? Да и как ты ее собираешься возить? И где держать? У Клемента хоть шатер есть!
— Она хорошо управляется с конем, — ответил он, — я уже проверил. Она может надеть мужскую одежду.
— А что церковь скажет? — перебил я. — Именно за это Жанну д’Арк сожгли… или сожгут, неважно. Женщина в мужской одежде — это происки дьявола!
Он помрачнел, потемнел, из груди вырвался тяжелейший вздох.
— Неужели ничего нельзя сделать?.. Ваше высочество, у вас всегда все получалось!
Я огрызнулся:
— Но не против же церкви! Я с нею всегда ладил. Даже частенько забегал вперед… хотя и не совсем туда, куда она двигается.
— Ваше высочество?
Я задумался, в голове шуршит и шебуршится, я с силой потер лоб, потряс головой.
— Не знаю… Разве что временно отменить некоторые конституционные нормы в связи с военным положением?..