Способность обобщать и анализировать события встречается редко. Далеко не все могут самостоятельно преодолевать “мифологическое сознание” и трезво оценивать общество, в котором они живут… Сильно влиял на наше поведение страх. Подобно большинству советских людей я как-то интуитивно знал, что у нас могут “посадить” за какой-нибудь анекдот или разговор…»
После войны встретились сослуживцы — Герой Советского Союза генерал-полковник Василий Николаевич Гордов, бывший командующий Сталинградским фронтом, и его бывший начальник штаба генерал-майор Филипп Трофимович Рыбальченко. Они крепко выпили, вспомнили войну, заговорили о Сталине…
А квартира генерала Гордова, говоря чекистским языком, была оснащена техническими средствами контроля. Они с Рыбальченко и не подозревали, что за ними следят. Наверное, думали, что отставники никого не интересуют. Или не понимали масштабов слежки военной контрразведки за командным составом вооруженных сил. Поскольку речь касалась самого вождя, то запись бесед министр госбезопасности отправил Сталину:
«Представляю при этом справку о зафиксированном оперативной техникой 31 декабря 1946 года разговоре Гордова со своей женой и справку о состоявшемся 28 декабря разговоре Гордова с Рыбальченко. Из этих разговоров видно, что Гордов и Рыбальченко являются явными врагами Советской власти».
Василий Николаевич говорил жене Татьяне Владимировне:
— Ты все время говоришь — иди к Сталину. Значит, пойти к нему и сказать: «Виноват, ошибся, я буду честно вам служить, преданно». Кому? Подлости буду честно служить, дикости? Инквизиция сплошная, люди же просто гибнут… Не могу я! Что меня погубило — то, что меня избрали депутатом. Вот в чем моя погибель. Я поехал по районам, и когда я все это увидел, все это страшное, — тут я совершенно переродился. Не мог я смотреть на это. Отсюда у меня пошли настроения, я стал высказывать их тебе, еще кое-кому… Я сейчас говорю, что если сегодня снимут колхозы, то завтра будет порядок, будет рынок, будет все. Дайте людям жить, они имеют право на жизнь, они завоевали себе жизнь, отстаивали ее!
Приехавший навестить Гордова Рыбальченко остановился на его квартире, и они поговорили откровенно — по душам.
— Нет самого необходимого, — делился наболевшим Рыбальченко. — Буквально нищими стали. Живет только правительство, а широкие массы нищенствуют. Я вот удивляюсь, неужели Сталин не видит, как люди живут.
— Он все видит, все знает, — бросил Гордов.
— Или он так запутался, что не знает, как выпутаться?.. Народ внешне нигде не показывает своего недовольства, внешне все в порядке, а народ умирает… Народ голодает, как собаки, народ очень недоволен.