Но вот что потрясает. Члены политбюро, как показывает анализ поступавших к ним документов, были прекрасно осведомлены о масштабах голода, о страданиях людей. Но историки отмечают, что нет ни одного документа, в котором Сталин и другие руководители страны сожалели бы о смерти миллионов сограждан. В них начисто отсутствовали простые человеческие чувства…
10 мая 1934 года от паралича сердца скончался председатель Объединенного государственного политического управления Вячеслав Рудольфович Менжинский.
С главой ведомства госбезопасности прощались в Колонном зале Дома союзов. В некрологе, помещенном в «Правде» 13 мая 1934 года, говорилось: «Здесь в этом зале дописывались последние страницы в тех привлекавших внимание всего мира делах, первые страницы которых набрасывались в кабинете т. Менжинского».
В Колонном зале проходили все громкие судебные процессы, спланированные председателем ОГПУ и его помощниками. Это «шахтинское дело» («вредительская организация буржуазных специалистов в Шахтинском районе Донбасса» — 1928 год), процессы по делам «Промпартии» («вредительство в промышленности» — 1930 год), «Трудовой крестьянской партии» («вредительство в сельском хозяйстве» — 1930 год), «Союзного бюро ЦК РСДРП меньшевиков» («реставрация капитализма в стране» — 1931 год).
Все процессы были одинаковыми. Они должны были показать стране, что повсюду действуют вредители. Они-то и мешают восстановить промышленность и вообще наладить жизнь. А вредители — бывшие капиталисты, дворяне, белые офицеры, старые специалисты. Некоторые из них — прямые агенты империалистических разведок, которые готовят военную интервенцию.
Все процессы были полностью фальсифицированы.
«На старых специалистов власти свалили ответственность за свои собственные провалы и упущения, — пишет Николай Сергеевич Симонов, автор книги «Военно-промышленный комплекс СССР». — Между тем именно старые специалисты помогли советской власти в 1918–1920 годах запустить уже частично разрушенные военные заводы, восстановить на них в 1923–1925 годах нормальный производственный ритм и начать их реконструкцию».
Из всех вариантов индустриализации выбрали наихудший, отвергнув рекомендации экономистов с мировым именем. Это была личная воля Сталина и его окружения. Они не понимали, что экономика подчиняется определенным законам. Исходили из того, что экономика должна управляться в ручном режиме: «Мы решаем, кто и сколько должен производить». С экономическим образованием в политбюро тех лет не было ни одного человека. Человек, который отвечал за промышленность, закончил фельдшерскую школу, и это еще было хорошее образование. Где учились другие? В духовной семинарии, сельской школе, механико-техническом училище…