Нет, я не видела ни носа, ни самого мужика — да и не больно-то мне и хотелось.
«А что в нем такого, чем он так плох?» — «Он несет полную чушь. Ведет себя с нами как с психопатами; можешь себе представить, думает и говорит про нас так, как будто у всех у нас давно уже крыша поехала».
«У доктора Вольфрата всё по-другому, и никаких дурацких вопросов он не задает», — вмешалась Сара, а ее соседка закивала головой, как помешанная.
Парень на диване таращился в стоящий напротив телевизор. Как раз показывали футбол. А теперь началась реклама, и его интерес переключился на меня: «Эй, привет! Я Ронни. У меня наркотический психоз. Я здесь тоже уже больше пяти месяцев. Мне шестнадцать лет. А тебе?» Он протянул мне руку. Симпатичный, хотя и некрасивый. Чуть ниже меня ростом, но широкоплечий и кажется очень сильным. Короткие волосы и грубое лицо. А глаза хороши. И все время смеются. Мне это нравится. Кажется, мы с ним друг друга поймем.
Потом я сказала, что мне тринадцать лет. А он заявил, что я выгляжу не меньше чем на пятнадцать, а то и на шестнадцать (очень симпатичный!). Если люди дают мне больше лет, чем на самом деле, то я всегда воспринимаю это как комплимент. Ведь в конце концов я уже не маленький ребенок, как, например, эта Маргит.
Едва только я определила, что с этими можно иметь дело, как в комнату влетела толпа других ребят, которые тут же как сумасшедшие начали ругаться из-за мест. Я села к Ронни. Все столы, кроме одного, уже были полностью накрыты.
Туг вдруг Ронни сказал: «Мне очень жаль, но я думаю, тебе нельзя здесь сидеть. Тебе нужно пересесть за стол для тех, у кого проблемы с едой, это вон там, впереди». Я была ошарашена, но тут же пересела за ненакрытый стол. До сих пор там торчала только одна девчонка.
«Привет, я Лиз! У тебя тоже истощение?» Я подтвердила диагноз и представилась. Мы говорили о всякой ерунде, пока в комнату не вошел господин Шаноон. Он подталкивал девочку, которой вопреки ее собственному желанию пришлось подойти к нашему столу. Наконец она разместилась рядом с Лиз, и вид у нее был такой, как будто она вот-вот разрыдается.
«Сплошная показуха», — прошептала мне в ухо Лиз. Еще две девочки — Яна и Ева — и господин Шаноон подсели к нам. За всеми столами ребята разговаривали, за нашим царила мертвая тишина. Как будто люди, у которых алиментарные нарушения, не могут разговаривать! Но потом я вдруг увидела на поставленной передо мной тарелке гору еды. Мне стало плохо. В носу снова появился запах плесени. Такую гору мне и за сутки не съесть. Картофель, рыба и овощи. Я начала с рыбы, потом раздавила вилкой картошку. Как только Шаноон отворачивался, я засовывала часть картошки под рыбью кожу. Шаноон этого не заметил, но остальные девицы за столом наверняка всё сразу поняли, потому что я тоже обратила внимание, как они плутуют. Думаю, только в десерте