Для языка устной литературы качинов порой характерно применение описания «крупным планом», с показом деталей, возможно, вследствие того что это живая, не канонизированная литература в отличие от фольклора большинства народов Европы к моменту его изучения. Эта же живость, неизбитость изложения типична и для бытовых сказок качинов, переживающих явный расцвет: свежесть рассказа отличает их и от малайских, и от кхмерских, и от вьетнамских. У всех этих народов многовековое сосуществование устной и письменной литературы повлекло за собой необратимые изменения в первой, окаменение, распространение штампов. У больших народов распространились штампованные ситуации и их сочетания, возникли фиксированные особенности устной литературы — следствие ее связи с письменной литературой и их влияния друг на друга. У качинов же фольклор находится в расцвете, и он меньше связан в выборе изобразительных средств, все основные виды которых уже освоены.
Столь же интересен своей нетронутостью и свежестью фольклор другой группы тибето-бирманцев — небольшого племени инта, горного изолята близ озера Инлей и на самом озере. Это народность, насчитывающая около 60 тысяч человек, давно, по-видимому о XIII—XIV вв., оказавшаяся в шанском (таиязычном) окружении и сохранившая ряд особенностей культуры, возможно отражающих культуру древних бирманцев — мранма в эпоху возникновения у них классового общества и формирования Паганской империи (X—ХШ вв.). Во всяком случае, инта — единственный крупный этнический комплекс, представленный в сборнике, в фольклоре которого реалии паганских времен занимают заметное место (напомним, что хроникальная традиция бирманцев в XV— . XVI вв. почти ничего не сообщала о паганских временах и лишь ученые XVIII в. стали собирать и широко использовать сохранившиеся отрывки сведений о былом величии Паганской империи).
В фольклорных сюжетах инта наиболее четко видна распространенная здесь организация исходной ситуации недостачи через пространственную и социальную изоляцию героев, на которую указывается в первых же фразах рассказа. Если у чинов завязка создается временной неполнотой семьи (муж ушел из дому), то у инта и прочих тибето-бирманских народов изоляция и неполнота носят более постоянный характер: герои сказок принадлежат к неполной семье — это вдовы, сироты; они изолированы географически — живут на окраине деревни, их горное поле находится далеко в лесу и т. д. Но, хотя сюжет разворачивается, как и у чинов, в деревне, сказывается былая близость к культуре классового бирманского общества, более высокий уровень развития самих инта. Это проявилось и в том, что во всем ощутимо влияние буддизма, и в том, что король — реальное лицо, а не далекий враг, не очень понятный рассказчику.