Этот взгляд не ускользнул от ординарца Пуштуна, он презирал этого бледнолицего европейца, который только и делал, что разъезжал по отрядам, и считал себя чуть ли не наместником Аллаха на земле. Лютой ненавистью Сабир ненавидел длинноволосого и рыжего проходимца, была бы его воля – своими руками отправил бы Иезуита в страну теней, где его уже давно дожидается шайтан с раскаленной кочергой. Но он сам был всего лишь слугой тех, кто владел его жизнью.
Рядовой Сабир Набиев через два месяца после призыва попал в свой первый бой, тогда он так и не смог выстрелить в сторону гор, которые пылали вспышками выстрелов.
За то, что в его автомате не был использован ни один патрон, уже на базе Сабир схлопотал увесистую оплеуху от сержанта. А через два дня он сбежал в горы.
Как прошел минное поле за базой, как не попал в ночные прицелы снайперов, Сабир не знал. Скитаясь по горам, он думал, что это его Аллах уберег. Только через пять дней ему повезло наткнуться на дозор моджахедов – небольшой отряд бородатых мужиков в домотканых одеждах, обвешанных оружием. Не разобравшись, сперва они избили пленника до полусмерти, потом привезли в какой-то кишлак. Почти трое суток Сабир неподвижно отлеживался в тесном, провонявшем овцами хлеву, от жажды и жары его губы покрылись глубокими трещинами, а перед глазами неустанно плавали разноцветные шары.
Вечером, когда небо густо засыпали искрящиеся россыпи звезд, его, полуживого, наконец извлекли из сарая два крепких бородатых моджахеда.
Сабира втащили на террасу небольшого глинобитного дома и небрежно бросили в угол. Пол был застелен густым ворсистым ковром, посреди которого сидел мужчина с длинной седой бородой. Его голова была обмотана чалмой черного цвета. Старец сидел, поджав под себя ноги, и немигающим взглядом смотрел на пленника.
Свет от нескольких керосиновых ламп отбрасывал на стены дрожащие тени, и Сабиру казалось, что лицо незнакомца меняется на глазах, как у мифического колдуна.
– Почему ты сбежал из своей части? – наконец спросил седобородый. Несмотря на дряхлую внешность, его голос был крепким, как у молодого воина.
– Я не хочу воевать против своих единоверцев, – едва шевельнул губами пленник.
– А против неверных? – старик провел крючковатыми пальцами по клинообразной бороде.
– Я их ненавижу, – оскалился Сабир, так что из потрескавшихся губ брызнула темная густая кровь.
– Твои помыслы похвальные, – седые брови старика сошлись на переносице. Он как будто насквозь видел пленника и сейчас изучал его мысли, пытаясь обнаружить червоточину. – Ладно, мы поможем тебе осуществить твои замыслы.