Особенно в этом преуспели афганские моджахеды под командой Пуштуна, они были настоящими специалистами в своем ремесле. Упорным трудом обреченных пленных вокруг Волчьей горы были проложены многокилометровые дорожные артерии, по которым могли передвигаться как джипы, так и небольшие грузовики. Кроме того, здесь оказалось множество схронов для автотехники. Благодаря этому Ахмед Касимов и его заграничные хозяева считали, что его отряд имел достаточную мобильность в районе контролирования.
По лесной дороге двигалась колонна из трех открытых вездеходов «УАЗ». Возле водителя в головной машине важно восседал Сабир. За его спиной угрюмо поблескивали черными глазами боевики. Две другие машины также были до отказа забиты вооруженными, косматыми горцами.
Некоторое время Сабир сидел с закрытыми глазами, лицо его напоминало неподвижную посмертную маску. Наконец он открыл глаза, запустив руку под куртку, вытащил папиросу, набитую гашишем. Закурил, делая глубокие затяжки.
Настроение заметно улучшилось, Сабир протянул недокуренную папиросу на заднее сиденье и самодовольно ухмыльнулся, услышав, как боевики оживленно загудели…
Вышедшая из-за туч луна осветила опушку леса. Снайпер Степан Тимко, одетый в густой камуфляж, сквозь оптику снайперской винтовки следил за деревней.
В зеленом экране оптического прицела он отчетливо видел боевика, стоящего на посту возле дома. Внезапно из-за спины часового неслышно появился прапорщик Латышев. Левой рукой разведчик закрыл рот часового, нож, зажатый в правой руке, привычно вспорол горло.
Не успело тело убитого упасть на землю, как из-за угла появился второй часовой. Снайпер молниеносно перевел прицел на него, но прапорщик его опередил. Легко перехватив нож с рукоятки за лезвие, метнул его в боевика. Клинок глубоко вошел в грудь часового. Беспомощно взмахнув руками и не издав ни звука, он завалился навзничь. Приложив обе руки ко рту, прапорщик заухал филином…
На другом краю деревни, где на чердаке полуразрушенного дома находилось пулеметное гнездо, двое боевиков курили гашиш и о чем-то оживленно беседовали, порой заходясь в безумном хохоте. Появившиеся из темноты разведчики бесшумно приблизились к задней стене дома. Никифоров перехватил свой автомат горизонтально двумя руками и, опершись спиной о стену, подставил его Дарковичу. Петр встал на него ногой и, подтягиваясь на руках, проворно взобрался в пролом, ведущий на чердак. Оказавшись наверху, он протянул руку товарищу и помог тому взобраться. Боевики продолжали под кайфом веселиться. Вынырнувший из темноты Никифоров обрушил на голову ближайшего боевика саперную лопатку, череп с противным хрустом лопнул. Второй пулеметчик, не сводя с ночных призраков безумного взгляда, вращая выпученными глазами, отпрянул назад и попытался схватить лежащий рядом короткоствольный «АКСу». Даркович рванулся вперед и ударил ногой боевика в грудь. Едва чеченец завалился на спину, Петр лихо оседлал его, ухватив за голову, отработанным движением свернул шею. Пулеметчик в предсмертной агонии дернул ногами и затих. Никифоров, оглядев место побоища, только буркнул: «Душман и охнуть не успел, как на него морпех насел». Нагнувшись и обтерев саперную лопатку об одежду убитого, сунул обратно в брезентовый чехол. Выглянув наружу, Виктор приложил ко рту руки рупором, изображая филина…