В одном из окон увидел жену. Она стояла и ждала его. Увидев, что он бежит, пошла открывать дверь.
Вадим Юрьевич вбежал в подъезд, чертыхаясь, стряхнул с замшевой куртки капли дождя.
Из темного пространства под лестницей навстречу Вадиму Юрьевичу, точно кошка, прыгнул какой-то человек, загородив дорогу к лифту. В прыжке он выхватил нож с длинным лезвием.
Юдин побледнел и отступил назад, упершись спиной в ряд почтовых ящиков. Дальше отступать было некуда, и Вадим Юрьевич сжался, чувствуя себя совершенно беззащитным.
– Что вам надо? – пролепетал он, приняв нападавшего за обыкновенного грабителя. Он вспомнил про две тысячи долларов, которые положил ему в карман Манай.
Но нападавший только ухмыльнулся, когда Вадим Юрьевич предложил ему забрать их.
Это поразило Юдина. «Нет. Он не грабитель. Тогда кто же?»
Он вспомнил про психа, о котором говорил ему в ресторане Манай, и задрожал. «Неужели? Нет. Я не хочу умирать. За что меня убивать?»
– Послушайте. Забирайте деньги, часы, машину. Берите все, только не убивайте. Прошу вас, – взмолился старший следователь Юдин.
Но человек с ножом ничего не сказал ему в ответ. Только покачал головой.
А Юдин всхлипнул, понимая, что сейчас должно произойти с ним. Мысль быть зарезанным в собственном подъезде заставляла его трястись еще сильней.
«Что мне делать? Он убьет меня. – Но тут Юдин вспомнил про мобильник. – Надо попробовать сообщить жене». – Его рука скользнула в карман и так и осталась там.
Человек с ножом шагнул к нему.
– По… – Вадим Юрьевич попытался позвать на помощь, раскрыл рот и не услышал собственного голоса.
Он почувствовал удар в низ живота, сначала как будто и не больно. Но холодное стальное лезвие входило все глубже, стало так больно, что Вадим Юрьевич застонал.
Во рту пересохло, словно Юдин много дней не пил.
И вдруг острое как бритва лезвие стало раскраивать его тело.
Юдин наклонил голову, увидел, как хлынула из раны кровь и новая замшевая куртка расползлась вместе с пуловером и рубашкой, обнажив окровавленное, обезображенное тело.
Но больше всего Юдина поразил вид собственных внутренностей. Кишки вывалились из раны и свесились до кафельного пола, заставив Вадима Юрьевича податься вперед к человеку, напавшему на него.
Убийца смеялся. Он радовался смерти Вадима Юрьевича. Резко вырвал из раны свой здоровенный нож, но Юдин не почувствовал облегчения. Он уже не чувствовал ничего, даже боли. Все нутро его точно онемело под наркозом. Перед глазами мелькнули лица жены, детей, Маная и еще каких-то людей. И тут же взгляд застыл на убийце.
Теперь человек с ножом не смеялся. Он чуть наклонился к Юдину и поцеловал его в лоб. Потом вытер кровь с лезвия ножа о замшевую куртку и, тихонько посвистывая, пошел к двери, пряча нож под свою куртку.