— О мам !
— Сделай, как я тебя прошу, дорогая. Пожалуйста. Ты еще не готова делать перманентную завивку. — Она повернулась к миссис О'Лири: — Ну, что вы скажете насчет работы?
— С удовольствием, — с готовностью согласилась женщина. — Когда я могу приступать?
— Завтра будет в самый раз.
— Договорились. Кстати, меня зовут Пэтси. Нельзя же, чтобы вы называли меня миссис О'Лири, а я вас — Элис.
* * *
«Я, кажется, стал невидимкой», — с горечью подумал Джон Лэйси, вернувшись домой после работы и обнаружив, что никого не обеспокоило его отсутствие прошлой ночью. Для его семьи он попросту не существовал.
Он провел ночь с Клэр, терзаясь чувством вины, но в то же время надеясь, что Элис сойдет с ума от беспокойства — сам он достаточно понервничал из-за нее. Он даже выдумал оправдание: дескать, встретил приятеля, слишком много выпил, отправился к нему домой и заснул. Но его история не понадобилась. Элис безостановочно тараторила о парикмахерской и о том, какой у нее был чудесный день. Можно было подумать, что Фионнуала вымыла шампунем и уложила волосы самой королеве Елизавете, хотя все, что она сделала, это вымыла голову какой-то женщине.
— Я ухожу, — угрюмо буркнул он, покончив с чаем.
— Желаю тебе хорошо провести время, дорогой, — тепло напутствовала его Элис.
Джон заметил, как Орла радостно подмигнула сестрам, когда он выходил из комнаты. Ему так захотелось вернуться, сказать им, как сильно он их любит и что все у них снова будет хорошо! Но было уже поздно. Они ненавидели его. Он перешел грань, после которой возврата не было.
Кормак вышел за ним в коридор, и Джон остановился. Должно быть, в его душу вселился дьявол, если он мог подумать, что его маленький сынишка способен ненавидеть кого-нибудь, в особенности своего отца.
— Сегодня я получил десять из десяти за сложение, пап. Я принес книжку домой, чтобы показать тебе.
К его глазам подступили слезы. Он опустился на ступеньку лестницы и посадил Кормака к себе на колени.
— Давай-ка посмотрим, сынок.
— Это примеры на сложение и вычитание.
— Понятно. Смотри-ка, у тебя очень красивый почерк.
— Учительница говорит, что я пишу лучше всех в классе.
Он погладил нежную щеку Кормака.
— Еще бы ей так не говорить, сынок.
Элис просунула голову в дверь.
— Я не знала, ушел ли ты. Я не слышала, как хлопнула дверь.
Джон опустил Кормака и потянулся за своим пальто.
— Я ухожу. Кстати, — угрюмо бросил он, — теперь можешь спать на кровати. Кушетка пусть останется мне.
* * *
В доках всегда царило оживление. Конторы торговых агентов, импортеров и экспортеров, были закрыты, и движение было не таким интенсивным, как днем. Но в семь часов вечера улицы вновь были полны рыбаков и моряков всех национальностей. Из-за высоких стен, огораживающих доки, доносился шум — крики и глухие удары, сопровождающие погрузку и разгрузку судов, пришедших со всего мира, залитых ярким светом прожекторов.