Достав из сундука подходящее бледно-голубое платье я покрутила его в руках, соображая, смогу ли застегнуть его сама... Тут на счастье ко мне в дверь постучала та горничная. Предупредив, что скоро время обеда, она передала просьбу графини не опаздывать.
- Ох, подожди... - пытаясь попросить ее о помощи, я запнулась, не зная как вести себя с прислугой, но горничная все поняла.
- Меня зовут Бетти, мисс, - сделав легкий книксен, представилось это веснушчатое чудо.
- Помоги мне, пожалуйста, Бетти, - попросила я. Она с радостью согласилась.
Когда я была уже почти готова, в дверь вновь постучались. Бетти подступила, собираясь открывать, шепнула:
- Это миссис Батлер, - и опустив голову под недовольным взглядом женщины, ускользнула за дверь
Так что к обеду я спустилась в сопровождении худой и очень строгой на вид компаньонки в годах, с запозданием присланной графиней помочь мне одеться, заодно показать, где в доме расположен обеденный зал.
Я робко вошла и поприветствовала хозяйку реверансом. Та, мило улыбнувшись, осмотрела мой скромный наряд - платье из светло-голубой бязи и мягко сказала:
- В мое время все было куда элегантней! Эти новомодные фасоны... просто смотреть невозможно. А реверансы, милочка, оставьте для официальных приемов, а не обеда с бабушкой!
Я, скрывая удовольствие, кивнула. Мне и самой это не особенно нравилось из-за опаски что-то забыть и ошибиться.
Как оказалось чуть позже, графиня была просто одинокой старушкой, нуждавшейся в любви и уважении, как любой нормальный человек. Но для меня все было гораздо сложнее, я только теперь поняла, как мне, оказывается, нужна бабушка. Слегка вредная, с колючим языком, но любящим сердцем.
- Милая, расскажи мне, как вы жили с родителями...
- Чудесно. Что может быть лучше, чем жить с родителями? - оторвав взгляд от тарелки, спросила я. - Они заботятся и помогают, а когда надо и заставляют... а одной... одной тяжело.
Много думала об этом в детстве, поэтому даже и капли сомнения не прозвучало в моем голосе, я ведь все так и чувствовала. Графиня сразу поверила.
- Боже мой, девочка моя, неужели тетя тебя обижала?! - волнуясь, спросила она, резко комкая белую льняную салфетку тонкими высохшими пальцами.
- Нет, никогда. Но тетя, это не мама...
Графиня всхлипнула, наконец, разложив нервно скомканную салфетку на коленях.
- Я очень перед тобой виновата! Всецело заключив себя в трауре после гибели дочери, я не узнала о тебе ничего, поверив, что все погибли. И только совсем недавно от поверенных твоего отца получила известие, что ты жива...