Личное оружие, пистолет девять миллиметров – исправен, обойма полная, две запасные.
Средства наблюдения, бинокль – исправен, питание подключено.
Нож – исправен, он всегда исправен. Плащ маскировочный в скатке на ремне, фляга поллитровая с крепким сладковатым чаем. Питания больше никакого, стимуляторы – только медицинские в ампулах, в одном с ними пакете заменяющий бинты пластырь.
Тони первым шагнул на солнце и зажмурился.
– Может быть, очки? – предложил Моран.
– Не нужно.
– Мы здесь не были, – заметил Джим, осторожно выглядывая из-за веток. Готлиб заботливо подал ему бинокль.
Ползти до недостроенного здания по перерытой невесть кем местности пришлось метров триста. Наверное, кто-то искал здесь строительные материалы – кирпич, трубы, железо. Бетонные блоки торчали словно обломки скал, ржавая колючая проволока рыжим колтуном оплетала траву.
Напарники не торопились. Рука вперед, на локте подтянуться, подтащить на ремне убранную в чехол КПТ. Хорошо, что хоть кофры с боезапасом остались в фургоне, но в случае неудачи возможности перезарядиться уже не будет.
Помимо поросших травой куч строительного мусора, незаметно передвигаться помогали невысокие пушистые кустики, за ними напарники переводили дух, чтобы преодолеть следующие пару десятков метров.
– Стоп! – прозвучало в эфире, это был Моран. – Дальше начинаются датчики, двигаться можно только во время движения часовых.
– Ждем, – ответил Джим.
Федор выволок из фургона шаггер и, поставив его на треногу, навел на отставленную в сторону ногу часового. Выставив мощность излучения на минимум, Федор сказал:
– Внимание, начинаю поджаривать…
Часовой дернулся, ударил себя по икре и принялся почесывать пораженное место, потом оглядел вокруг себя траву и, перекинув автомат с плеча на плечо, снова задремал стоя.
Но ему не дали, новый импульс шаггера заставил его выругаться и начать стучать кулаком по ботинку.
– Чтоб тебя, сволочь!
Забыв про долг, часовой быстрым шагом направился к пролому в бетонной стене. Его самовольство тут же было отмечено датчиками, и начальник караула связался с ним по радио.
– Камрад капрал, я не виноват, там кругом муравьи… – оправдывался часовой. – Знаю, камрад капрал, знаю, что переходить чаще, чем раз в четверть часа, нельзя, но ведь сожрут, я тогда стоять совсем не смогу… Так точно… Два наряда…
Не теряя времени, напарники в неудобных накидках поднялись из-за куста и, словно два оживших булыжника, потянулись за часовым. Неожиданно он остановился, они остановились и присели.
Будто что-то вспомнив, часовой побежал на прежнее место, прямо на замерших на куче мусора Джима и Тони. Сопровождаемый напряженными взглядами, он покружил там, где его якобы покусали муравьи, затем похлопал себя по карманам и, видимо найдя, что потерял, снова двинулся к зданию.