Так он ходил несколько минут, которые показались мне часами, и молчал. Потом подошел ко мне и обнял своими крепкими руками. «Ну, ничего, — сказал он, — что-нибудь придумаем. Ах ты моя Маришка, Маришка. Вот видишь, что получается? Нарушила наш уговор. Разве я враг тебе? Почему не сказала об Анатолии? Я-то его знаю лучше тебя. Почему не взяла у меня денег? Ах, ну что говорить, — дело сделано».
Ночевала я у Быковых. Кажется, впервые за последние месяцы спала так крепко и так спокойно. Я стала опять человеком, очищенным от всех грехов. По крайней мере, совесть у меня была совершенно чиста перед дядей Пашей, а для меня это — главное.
Рано утром он подсел ко мне на кровать и спросил, как обычно, весело: «Ну что, красавица, будем делать? Ты, я вижу, хорошо ночью все продумала». Я усмехнулась, а он заметил: «Тебя самое можно было спокойно в ломбард закладывать». И добавил серьезно, вытащив из кармана деньги: «Возьми это, сегодня же выкупи туфли и отдай своей соседке. Думаю, на этом все разговоры и кончатся».
Я попробовала заартачиться, но он рассердился и сказал, что не просит меня, а приказывает, и вообще, чтобы я «эти штучки бросила».
Затем он сказал, что «для порядка» зайдет к директору ФЗУ и объяснит ему «мои причуды». Я стала упрашивать не ходить: не маленькая ведь, сама могу ответ держать, если надо. Но, Зойка, ты представляешь, как мне было противно в ФЗУ показываться! Мне казалось, что после того собрания все на меня пальцем тыкать будут, как на воровку. Дядя Паша с улыбкой этакой ехидной заметил: «На кусочки тебя стоило бы разрезать, чтоб не вытворяла всякие фортели без спросу». Ну и стал меня ругать за то, что, мол, считаю, будто все виноваты, а я одна хорошая. Закладывать чужие вещи без разрешения хозяина нельзя, даже на короткий срок. Как, дескать, ты, умная голова, не можешь этого в толк взять? Я ответила, что все понимаю, но у меня положение безвыходное было, я же рассказывала, как все произошло. А он мне: «Я-то хорошо знаю, но другие не знают. Расскажи им…»
Так спорили мы, спорили, а он вдруг посмотрел на меня в упор и спрашивает: «А как думаешь быть с Анатолием?» Этот вопрос застал меня врасплох, и я ничего не ответила…
Знаешь, Зоенька, может быть, со стороны покажется странным, но я до сих пор все-таки не могу отказаться от мысли снова увидеть Анатолия, хоть одним глазком. Не думай, я не простила его, нет, ни в коем случае, но я испытываю все то же чувство, которое было у меня в дни, когда он только что пришел в общежитие. И стань он снова таким, я бы простила его.